Пока Надя общалась с братом, ко мне подошла его супруга.
— Я так рада за вас, Антон, — она порывисто обняла меня, и я застыл, непривыкший к столь явному проявлению чувств.
Когда же Зарецкий соизволил отпустить мою жену, он подошел ко мне. Положил правую руку мне на плечо, и я в который раз поразился их семейному сходству с сестрой.
— Спасибо, старик, — он искренне улыбнулся, — я никогда еще не видел сестру такой счастливой.
Потом на нас посыпались поздравления. Родители Надежды, ее коллеги… родители Стива были здесь же с сыном и тепло улыбались мне с другого конца комнаты.
— Это лучший день, — Надя прижалась щекой к моей спине.
В следующее мгновение из детской выбежала маленькая куча детей, и сначала я даже сбился со счета. Сразу отделил взглядом Алексея, признав в двух ползущих малышах близнецов Зарецких. За ними шел старший Стас, держа за руку нашего сына.
— Мама, — Леша кинулся к Наде, и она присела перед ним на корточки.
— Скучал, львенок?
Мальчик начал отчаянно кивать и поднял головку в мою сторону.
— И по папе…
Я засмеялся, и тут же взял малыша на руки. Казалось, что почти привык к его “папа”, но каждый раз при звуке этого звонкого голоса, во мне все замирало, а затем бухало куда-то вниз в груди.
Надя поднялась, поцеловала Лешу в щеку, улыбнулась мне и отошла к родителям. А я смотрел на нее, позабыв обо всем. Сейчас передо мной словно в ускоренной пленке проносились кадры нашей жизни.
Маленькая девочка на празднике, смотревшая на меня открытым ясным взглядом… смелая малышка, отчаянно смущающаяся случайной встречи в кафе… сломленная и почти уничтоженная на полу в той проклятой квартире… сейчас я даже не пытался прогнать это видение, я помнил все, каждую секунду и чертову минуту… ее побитое тело в своем доме… отчаянная просьба сохранить ее тайну… парковка… наш первый раз, черт! я запрокинул голову кверху, улыбаясь, до сих пор помня каждое прикосновение… свой шок, чертов дурак. Наши раунды, битвы характеров. И ведь только намного позже я осознал, что она, именно она каждый раз выходила победительницей… покорила, завоевала. Дом у озера. Лишь ростки семьи, жалкие, не набравшие силу. Но от того не менее ценные. Любовь. Осознание этого, проникшее в кровь и намертво закрепившееся… Боль… ее, моя… одна на двоих… вечность без нее. И снова удивляла. Еще больше привязала к себе. Гордость за эту женщину, душа которой оказалось настолько богата, что ее свет способен осветить даже мою прогнившую… Лучик. Мой Лучик…
В этот момент понял, что жена смотрит на меня, не отводя взгляда. Мне не нужно было ничего говорить, она все поняла. Как всегда.
Эпилог
НАДЯ
Два года спустя
Я лежала на надувном матрасе где-то в водах Тихого океана. Солнце ласкало и грело кожу своими лучами, а волны спокойно и приятно укачивали. Глаза закрыты, а в наушниках играет тихая, расслабляющая музыка. Атмосфера была настолько легкой, что не хотелось плыть обратно к берегу. Хотелось остаться здесь как можно дольше, наслаждаясь этими моментами безмятежности и покоя. Сделала глубокий вдох, и легкие наполнились свежим ароматом океана. Мне почему-то вспомнился освежитель воздуха с таким же ароматом, и я глупо хихикнула…
Внезапно начались сильные волны, и матрас стало трясти из стороны в сторону с такой силой, что я резко открыла глаза и схватилась по бокам, чтобы удержаться на плаву. А затем…
— Мааааамааааа! Плосыпайся уже.
— Мама! Мама! МАМА!
— Мам, ну, сколько можно спать?
Сон, это был всего лишь сон. Со стоном перевернулась на другой бок, но дети все так же прыгали по кровати. Я накрылась с головой одеялом в глупой надежде спрятаться от маленьких монстров, тогда они найдут себе другую цель. Но нет, они все так же продолжали прыгать по кровати, по моим ногам и рукам.
— Алексей, Никита, прекратите прыгать по кровати! Это вам не надувная горка, — строгим голосом, сбросив с себя одеяло, проговорила я.
Дети прекрасно знали, что, когда я называю их полными именами, с мамой лучше не шутить.
— Мальчики, идите сюда, — с весельем в голосе позвал их Антон.
Я открыла глаза и выжидающе посмотрела на своих мужчин.
— Надь, мы кушать хотим, — улыбаясь, произнес мой муж.
— Да! Манную кашу, — продолжил Леша.
— А папа ваЛит невкусную, — подхватил Ник.
И тут до полной картины Красавчик гавкнул в знак согласия и подвел, таким образом, итог. Затем, как по команде, мальчики подбежали к кровати и начали меня обнимать и щекотать. Я засмеялась.
— Все, сдаюсь, — сквозь смех кое-как проговорила я, — сейчас встаю.
Кому нужен отдых на берегу Тихого или любого другого океана, когда дети хотят манной каши без комочков?
*
— Дети, давайте быстрее, сейчас приедет тетя Дебора.
Малые все никак не хотели спускаться, я слышала, что они обсуждают игрушки, договариваясь, как бы выпросить новые. Всплеснула руками и грозно посмотрела на Франца. Тот, как ни в чем не бывало, приподнял бровь.
— Что?
— Это все твое воспитание, Антон! «Не будь так строга к ним, Надежда. Папа вам все купит», — передразнила я его, — и вот, что вышло. Они даже не слышат меня.
— Алёша, Никита. Я считаю до трех и, когда я закончу, вы оба должны быть внизу. Один… Два…
И так каждый раз. Я иногда завидую Антону. Тому, как он может управлять ими. Они, открыв рты, слушают каждое его слово. Когда я жалуюсь на это маме или Милке, они лишь хмыкают в трубку.
Мы услышали сигнал гудка автомобиля Деб, и мальчики побежали в сторону двери.
— Стойте.
Быстро обняла их и проверила ингалятор для астматиков у Ника в рюкзачке. Этого малыша мы усыновили два года назад, когда с нами связалась Лиза Стэнфорд и поведала историю этого малыша. Нил. Мать бросила его в супермаркете, когда у ребенка начался приступ астмы. Сейчас ему четыре года, и за последние полтора у нас не было ни одного приступа. Как и Лешу, мы его сразу же крестили.
Антон пошел провожать их до машины, и я почувствовала, что зверски голодна. Каша на завтрак не то, надо что-то посущественней. Открыла холодильник и сделала себе огромный сэндвич с ветчиной и двумя разными сортами сыра. Странно, я сыр особо не люблю. Но как только я откусила первый кусочек, то прикрыла глаза от наслаждения. Ничего вкуснее я давно не ела. С едой