Плащи и маски

Класс отщепенцев — 2

Ефимов Алексей Плащи и маски

— Мда… Интересненькая штука получается… — Проворчал Струк, не отрываясь от работы. Его работа заключалась в том, чтобы аккуратно и равномерно вводить тонкую серебряную проволоку в узор, который создавали его напарники.

— Да уж… Профессор Транн не перестает удивлять своими заданиями… — В тон ему ответила Налинна, внимательно следя за своей частью узора. Она могла пока позволить себе такую роскошь как отвлечение, потому что сейчас основную работу вел Баргез — третий из их маленькой группы. Еще полминуты орку будет не до отвлечений, а потом серебряная проволока перейдет на половину Налинны, и орк сможет утереть обильно выступивший пот.

Когда профессор (с прошлого года) руноплетения Альтер Транн предложил им вместо контрольной это простое на вид задание, студенты согласились почти без раздумий. Любая работа представлялась им лучшей, чем часы монотонной зубрежки и бездумное воспроизведение заученного на бумаге. А зря, как они поняли потом, но отступать было уже поздно.

Профессор Транн с самого начала относился к разношерстной (во всех смыслах этого слова) группе без свойственного остальным людям в целом (и обитателям Академии Высокого Колдовства в частности) пренебрежения. И его задания учитывали то, что в группе собрались яркие представители своих рас… Кроме того, отщепенцы были весьма обязаны профессору… Одним словом, когда простое на вид задание по комбинированию рун–антагонистов стало опасно балансировать на грани с невозможным, отщепенцы привычно вздохнули и напрягли последние силы…

Невозможность комбинирования в одной формуле орочьих и эльфийских рун считалась аксиомой. Их магия отличалась самой своей сутью, и никому даже в голову не приходило, как их можно сочетать.

— И ведь, что самое обидное, эту штуку потом никому не покажешь… — С грустью вздохнул Баргез, готовясь перехватить тонкую серебряную нить.

— Да уж, одной зачтенной контрольной профессор Транн тут не отделается… — Буркнул Струк. Идея использовать в качестве «переходника» заговоренную гномами серебряную нить возникла спонтанно во время коллективного мозгового штурма. Где‑то на этапе между опустошением бурдюка с орочьим самогоном и битьем головой о стену.

— Не думаю, что он вообще верил, что у нас получится… — Сказала Налинна, переведя дух. — Думаю, ему просто было интересно посмотреть, к чему мы придем. Задачка‑то и вправду считалась неразрешимой… до сего дня…

— Для него это готовая мантия магистра… — Опять проворчал Струк. — Точно не отделается…

— Думаю, мы придем к взаимопониманию… — Уверенно сказала Налинна, готовясь принимать из рук орка серебряную нить, складывающуюся по кругу в непрерывную вязь орочьих и эльфийских рун, рождая тем самым невозможный… и при этом изначально бесполезный самоблокирующийся взаимоисключающий шедевр.

Остальные отщепенцы принимали в процессе не менее важное участие, чем работающая троица, просто они не присутствовали в том же помещении. Сержи и Лоувель сидели в соседней комнате и поддерживали магический щит, который должен был воспрепятствовать любой шальной сторонней магии, которая могла бы помешать процессу. Учитывая, что эксперимент проходил в ученической лаборатории общежития Академии — предосторожность нелишняя.

Примерно с той же целью около двери в лабораторию стоял Друххук — могучий орк должен был решительно воспрепятствовать, вздумай кто посетить лабораторию по свой надобности, и выражение его лица ясно говорило, что исключений не будет даже для Академического совета.

Тридрилл и Маури где‑то шныряли… Они сделали достаточно на подготовительном этапе, чтобы теперь честно бездельничать. Принесенные ими из запасников Академии материалы были много лучше тех, что могли получить для учебных целей отщепенцы.

Валек и Хлиис дежурили во дворе. Их задачей было начать активно шуметь, если что‑то в эксперименте пойдет не так. Под шумом подразумевалось некое магическое безобразие, которое могло бы отвлечь внимание любопытных, чтобы отщепенцы смогли успеть замести следы своего эксперимента.

Салли взяла на себя дежурного преподавателя, загрузив его вопросами по гипотетической научной работе, так что угрозы вмешательства в процесс быть не должно.

Единственными, кто не участвовал в эксперименте были Голан и Дуча… Остальные отщепенцы единогласно постановили о выдворении двух гномов за пределы общежития на время проведения эксперимента, ибо для высокой магии страшнее безответственного гнома может быть только влюбленный гном!

* * *

На дворе опять было начало осени. Чудесное время, значащее для одних беззаботную пору медленного вхождения в учебный процесс, и разгар лютого боя для других.

Отщепенцы готовились вскоре праздновать год с момента их безбашенной охоты на градобоя — статуи–вампира, терроризировавшей столицу.

С момента той славной победы произошло много важных событий, но наиболее значимыми из них были — во–первых, их группу не расформировали вопреки старой традиции Академии.

Сейчас трудно сказать, что было тому причиной. Сержи — староста группы — темный эльф благородных кровей, которому повсюду мерещились вселенские заговоры, увидел в этом очередные происки сил, люто не желавших способствовать магическому совершенствованию инорасцев. Его теория о том, что руководство Академии всеми средствами не будет допускать представителей других видов к вершинам человеческой магии получила еще одно подтверждение, а серая кожа эльфа в момент объявления как никогда приблизилась к пунцовому оттенку. Грустно вздохнул в тот момент Тридрилл — маленькому зловредному гремлину так и не получилось за два полных года довести заносчивого эльфа до пунцового состояния… Что же касается распределения по специализациям, то его… как и остальных членов группы, по большому счету это устраивало. В частности, их куда больше устраивало то, что они останутся своей тесно сбитой компанией, а не будут растасованы между высокородными оболтусами исходя из общемагических предпочтений. Немного подостыв, с этой же точкой зрения согласился и темный эльф, не прекращая, впрочем, перебирать в голове возможные предпосылки нарушения традиций.

Предпосылок виделось не так уж и много, и практически за каждой угадывалась фигура королевского советника Родшина, обещавшего в свое время приглядывать за группой, обставившей в деле поиска опасной твари весь магический магистрат. До сих пор внимание министра заключалось в