— Поэтому… ты сделаешь это для меня, верно?
Ты киваешь.
— Спасибо тебе, Блаббер. — Затем она целует тебя в щеку.
Направляясь к комоду, она говорит мужчине по имени Нут:
— Все мы иногда оступаемся, милый — как вы с Линетт — но я понимаю и прощаю тебя. И сейчас, чтобы доказать, как сильно я люблю тебя, я дам тебе то, что ни одна другая женщина не сможет тебе дать.
Она снова целует Нута. А затем…
Ложится спиной на комод.
— Я готова, Блаббер.
Какое-то время ты медлишь, потому что озадачен. Но потом понимаешь, что все в порядке. Так сказала мисс Истер. Ты ничего не понимаешь, но все в порядке.
И ты сделаешь именно то, что она попросила тебя сделать.
Громкий шум от дрели нисколько не беспокоит тебя. Ты прижимаешь ее к темени мисс Истер, как она делала сегодня с той тощей белобрысой девкой. Из-под пилы летят какие-то кусочки, а мисс Истер трясется на столешнице комода. Ее тело напрягается, и все же…
Она продолжает улыбаться.
— Вот так, Блаббер, именно так! — произносит она, хотя зубы у нее стучат друг о руга. — Дави еще сильнее…
Ты понимаешь ее. Давишь еще сильнее, пока пила не начинает вращаться легче. А потом ты извлекаешь ее. Кружок кости вываливается и падает на пол, и ты видишь внутри черепа мисс Истер бледно-розовое вещество. Ее тело продолжает трястись и напрягаться. Слегка заплетающимся языком она произносит:
— Нож, Блаббер! Нож!
Да. Нож.
Ты берешь нож. Когда ты втыкаешь его в отверстие, спина у Мисс Истер выгибается, а голые пятки колотят по комоду.
Из раны вытекает красное вещество.
Ты делаешь шаг назад и смотришь на содеянное. Что-то в этом тебя беспокоит, но потом ты понимаешь, что зря, поскольку этого хотела сама мисс Истер.
Глаза мужчины по имени Нут расширяются. Его «петушок» пульсирует. Ты видишь, что из кратера у него в голове торчит какая-то противная дрянь. Но понимаешь, что раз «петушок» у него пульсирует, значит, с ним все в порядке. Слегка дрожащей рукой он берет свой «петушок» и начинает помогать себе.
Мисс Истер продолжает трястись на комоде, ее огромные прекрасные груди ходят ходуном от учащенного дыхания. Но потом…
Ее груди перестают двигаться. Она прекращает трястись.
Ты смотришь на дыру у нее в голове и отчасти даже думаешь, что неплохо бы было сунуть туда свой «петушок» и оттрахать, как ты сделал с той тощей белобрысой девкой.
Но… Нет! Ты понимаешь, что не можешь сделать это! Мисс Истер не разрешала!
Ты смотришь на нее еще немного, потом что-то щелкает в твоем маленьком мозгу. Она хотела, чтобы ты сделал что-то еще?
Да!
Ты топаешь по деревянному полу к тумбочке возле кровати. Нажимаешь на большую кнопку на машинке и снова кладешь ее на тумбочку.
Второй раз за вечер раздаются те чудные слова:
— Гу-нарл-эбб, дру-нуг ли ай снуб негг адд-ук зинн… ее-у, ее-у, фу-тай-ган, мем-блуд дукс… йог-со-тот…
Внезапно мисс Истер снова начинает шевелиться, и это тебя радует. Она трогает свое тело, то вытягивает, то поджимает пальцы ног и улыбается.
Его голос звучит сейчас как-то иначе, он стал скрипучим и заикающимся.
— Большое тебе спасибо, Блаббер, — произносит она.
— Пж-пж-пжаааалста, — говоришь ты.
— Теперь ты можешь идти домой…
— П-п-п-п-покааааа!
Ты собираешься уже выйти из комнаты, но потом останавливаешься и поворачиваешься, потому что хочешь взглянуть на мисс Истер в последний раз.
Мужчина по имени Нут, у которого нет полголовы, уже сунул свой «петушок» в дыру. Он приступает к соитию, при этом мисс Истер улыбается и говорит:
— Это заставит тебя забыть о нашей грязной доченьке, милый. Хочешь знать, что лучше всего?
Мужчина по имени Нут трахает голову мисс Истер еще жестче.
— Лучше всего то, какими мы сейчас стали. Мы всегда будем вместе, и ты сможешь делать это, когда только захочешь. Всегда и в любое время. Как тебе такое, милый?
Мужчина по имени Нут продолжает сношать мисс Истер в голову, но при этом учащенно кивает.
Мисс Истер играет со своей писькой и говорит:
— Это потому что ты — все для меня, детка, и надеюсь, теперь ты знаешь это.
Мужчина по имени Нут продолжает трахать и кивать.
Ты выходишь из комнаты, идешь по коридору и покидаешь дом через заднюю дверь. Ночь приветствует тебя стрекотом сверчков и кваканьем лягушек. Тебе всегда нравились эти звуки. Но еще ты слышишь шум той штуки возле дома, штуки, на которой ты дергал шнур. Штуки, которую мисс Истер называла генератором. Ты гадаешь, нужно ли тебе ее выключать, но потом решаешь, что не нужно, потому что мисс Истер ничего про это тебе не говорила.
Ты идешь в лес, в направлении коробки, в которой живешь. Трешь себе промежность, потому что твой «петушок» отвердел от увиденного. Ты немного поскуливаешь, потому что чувствуешь, что твой «петушок» должен выпустить то белое вещество. А потом скулишь еще сильнее, когда ты вспоминаешь, как накануне трахал в голову ту тощую белобрысую девку.
Это было… очень приятно.
Пройдя еще немного, ты понимаешь, что не можешь больше терпеть. Ты понимаешь, что должен остановиться и поиграть сам с собой, и тут ты осознаешь…
Осознаешь, где находишься.
Ты стоишь на том самом месте, где положил ту тощую белобрысую девку в яму и засыпал землей.
В голову тебе приходит первая за всю твою жизнь, конструктивная мысль…
Тебе понравилось трахать ту тощую девку в голову, так почему же сейчас снова не выкопать ее и трахнуть в голову еще раз? Ты мог бы даже отнести ее к себе в коробку и трахать ее в голову всегда, когда захочется…
Несколько минут ты стоишь, размышляя. Сперва ты думаешь, что не должен делать это, потому что мисс Истер не разрешала тебе.
Но опять же…
Опять же…
Она и не запрещала тебе, верно?
Да. Не запрещала.
Радостно бормоча себе под нос и пуская слюни, ты хватаешь лопату и начинаешь копать.
9
С выпученными глазами и разинутым ртом, Уэстмор, наконец, смог оторваться от ужаса в окне. Покачиваясь, он вернулся к машине, сел за руль и укатил прочь.© Edward Lee 2009 © Локтионов А.В., перевод на русский язык, 2016
