Варианта нет! Тем более, зная понаслышке характер начальства, я естественно ни одного патрона в револьвер не вставил. (Из рукава Пули незаметно в его же карман перепадает патрон.)
– Беркут! – восхитился батя, – к тебе можно в бане спиной поворачиваться. Повторим?
– Говно вопрос! – ответил я.
Стоящий рядом с нами авиатор скоро заскучал, походил немного вокруг вагончика и, наконец, присел рядом с коптером.
– Что, солдат, сидишь?
– НЛО стерегу, – вяло откликнулся Либерман.
– Какое НЛО?
– Натуральное, зеленое. Чистый изумруд. Оно здесь часто крутится.
– Познавательно. Но почему зеленое? НЛО по определению красное.
– Красное – это с Марса, а зеленое – это с Венеры.
– Нет, красное – это не из нашей галактики, – осведомленно возразил авиатор.
– Я ведь догадывался, – покачал головой коптер, – как-то оно не так на посадку ходит. Не по-нашему.
– Это уж точно! – согласился генерал, – они от нас далеки.
– Куда уж дальше, – поддержал его Гера, – бывает одна голова, а бывает и две.
– Эти опасные, – предупредил генерал, – я этим не доверяю. Были случаи они в мозг лучами проникали. Дай-ка, – он протянул руку забрал у Либермана тряпку и понюхал, – авиационный, без осадка.
– Ракетный, – похвалился коптер, – там плохого нет. Все лучшее – детям.
– Американским, – поддержал авиатор.
– Товарищ генерал, а как же с ети быть?
– Ети надо мыть чаще.
– Да нет, я про снежного человека.
– А! Надо бы с контрадмиралом посоветоваться, – согласился летчик, – он Атлантиду видел.
Но контрадмиралу было не до Атлантиды, контрадмирал, потрясая кортиком над головой, яростно топтал кусты, пытаясь нагнать неуловимого поросенка. Временно исполняющий обязанности свиньи, а иначе говоря – Бомба, по понятным причинам, шанса ему не давал.
Где то на городской окраине пропел первый петух. Изнеможенный половыми происшествиями Штык открыл глаза и обнаружил в проеме двери ведущей в склеп темную фигуру.
– Командор? – хрипнул солдат и сбросил с груди блондинку.
– Я не командор, сторож я, – скороговоркой ответила фигура, – собирайтесь молодые люди, скоро кладбище открывается, люди придут плакать, им вас видеть никакого удовольствия.
С первыми лучами солнца к вагончику вернулся контрадмирал. Он вернулся грязный, в изорванной одежде, с фингалом под глазом и без кортика.
– Надо бы вам здесь испытания прекратить, – заявил он, – ваш свиненок мутантом оказался – мне в глаз дал и кортик отобрал.
– Учтем, – кивнул ему Талалаев, выпил последний, согласились и разошлись по машинам.
– Молодец, боец! Потешил старика! Понимаешь теперь, почему нам отступать некуда и почему за нами Москва? – похвалил меня Талалаев и тоже сел в машину.
– Понимаю, – выдавил я.
Кортеж автомобилей пукнул выхлопными трубами и умчался к городу.
Со стороны кладбища подошел усталый Штык, а со стороны поля приплелся измученный Бомба.
– Как? – осторожно спросил меня Штык.
– Так, – ответил я.
Бомба вообще ничего не смог сказать, а только хрюкнул.
Мы обнялись и долго еще стояли, глядя на пурпурный горизонт, за которым лежало наше прекрасное будущее.
Через несколько дней нас привели к присяге. Мне выдали бумагу с ее текстом и поставили перед строем, но вдруг появился Талалаев.
– Солдаты! – выкрикнул он, – вы знаете, что я могу вам сказать, я знаю, что вы мне можете ответить. Короче – служите! – и он, при помощи двух офицеров, раздал всем автоматы, а кому не досталось – саперные лопатки.
– Читай, беркут! – хлопнул меня со всего маху ладонью по спине генерал и застучал сапогами дальше.
Я прочел, и вот тут-то и началось самое интересное.