Федор Ерист Возможны варианты… Книга первая

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

19.10.2005 г. 16:40 (время местное). Германия. Автобан Франкфурт — Берлин.

Двое мужчин — одному хорошо за пятьдесят, другой много моложе — удобно раскинувшись на заднем сиденье авто, болтали и легко выпивали.

Они имели на это право: рутинное для дипломатов дело — открытие книжной выставки — прошло спокойно и по плану. Удивительно, но обошлось без протестов зеленых, антиглобалистов, националистов, интернационалистов, педиков, лесбиянок и прочих, зарабатывающих на хлеб с маслом, торгуя демонстрацией своих пороков, и требующих денег, денег, денег. За красивые глазки, согласитесь, протестовать глупо.

Состоялись протокольные рукопожатия, комплименты, зондажные беседы и провоцирующие утечки. Все как обычно. В посольстве их ждет подписание давно написанных отчетов — будни рабочих лошадок дипломатии. А значит, пока можно закусить и слегка выпить — дорога не близкая. Авто посла Российской Федерации летело по автобану, сопровождаемое строгими глазами редких немецких полицейских.

Канцлер и правительство затевало с этими русскими какие–то непонятные игры, и не все можно было объяснить трубопроводом через Балтику. Связываться с этими непонятными и диковатыми азиатами в пику всей остальной Европе? Виданное ли дело — обниматься с вековым врагом! Впрочем, правительству виднее. Октябрь, дело к зиме и русский газ вполне ко времени.

И послу и советнику–посланнику было о чем поговорить. Посол недоумевал, за каким чертом посланник подался во Франкфурт. По протоколу в этом не было необходимости.

Посланнику же было до крайности любопытно, чем же так встревожен посол после беседы с польским коллегой. Беседы недолгой, но, видимо, весьма не простой. Встрепанный вид шефа посольства предполагал наличие важных выводов, сделанных из бесед с коллегами за время, проведенное на выставке.

(Прим.: Советник–посланник–второй по старшинству дипломатичесий чин посольства.

В романе, эта должность используется, для прикрытия, что вообще–то редкость. Обычно резиденты СВР и ГРУ сидят «под корягой» советников или секретарей. Эти должности, также обеспечивают дипломатический иммунитет.

Причем, как правило резиденты Первого Главного Управления КГБ СССР (нынешняя Служба Внешней Разведки) занимали должность прикрытия выше, нежели резиденты ГРУ. Так сложилось исторически, в силу близости КГБ(МГБ, НКВД, ОГПУ, ВЧК) к партаппарату.)

В машине много не поговоришь, а правила скрытности были впитаны старшими

дипломатическими чинами еще в те строгие времена только исторических решений, когда относительно свободного советского человека от статьи 64 иной раз отделяла характеристика партийной организации. Посему обмен мнениями — до посольства, а пока — отличный армянский коньяк. К тому же под крышей посольства относительно мирно сосуществовали несколько ведомств, вовсе не склонных допускать соседей к своим сундукам. Да и информация собиралась с учетом специфики ведомств.

— Скажи, Валерий Палыч, сразу домой или в посольство?

— Да нет, в посольство. Посмотрю последние телеграммы.

— Ну и я тогда в контору. Там расскажешь, что у тебя с поляками вышло?

— Да я тебе и сейчас могу, секретов никаких: очень неприятно, когда с тобой говорят через губу. Ты знаешь, я свободен от великодержавного шовинизма и одинаково вежливо говорю и с молочником и с канцлером. Видимо, я вправе требовать такого же отношения и к себе? Качиньский со мной говорил, как немецкий генерал с бургомистром Малой Кацапетовки. Теперь ты понимаешь, с чего мне радоваться. Я двадцать четыре года в системе МИДа и кое–что понимаю.

— Сергей, я уважаю твою работу, накрути своих ребят, времена наступают не простые, как бы не прозевать главное! На эту балтийскую трубу нанизано будущее Европы, а вот каким его видят правители Европы, твои ребята узнают раньше, чем в моем департаменте. И вот еще что: подумай, дружище, зачем Альбион привечает наших «денежных мешков»?

«Мерседес» посла подъезжал к Берлину.

Чрезвычайным и полномочным послом РФ в Германии четвертый год работал Банных Валерий Павлович. Он добивал срок своей командировки и был несколько озабочен своим будущим: на пенсию рановато, но что ему может предложить МИД? В глубине души посол надеялся на продление командировки. Банных знал страну,

политическую, экономическую и финансовую элиту, как свой карман, был вхож в дома и пользовался доверием людей, серьезно влияющих на политические решения руководства Германии.

(Прим.: статья 64 УК РСФСР имела общее название «Измена Родине»)

Временной период, начавшийся полгода–год назад и получивший название «Тревожное время Европы», вполне мог стать определяющим фактором при продлении его командировки, но отнюдь не обещал легкой жизни.

Наблюдения, сделанные послом на выставке, беседы с высшими руководителями Англии, Франции и Польши, общий анализ политической обстановки, интуиция опытного дипломата — все наводило на серьезные размышления.

Украинская гетманша по–хамски игнорировала его приглашение на «чашку чая» — это не лезло ни в какие дипломатические рамки! Либо это уже не дипломатия? Но тогда что?

Охти мне, эти игрища — и все вокруг немцев, которые ведут себя соответствующе. Ситуация способствовала политическому выпендрежу: авторитет страны в мире, география, мощная экономика, созданная трудолюбивым и аккуратным немецким народом. Понятно желание немецкого руководства вернуть Германии статус государства — лидера в Европе, утраченного в ходе военных конфликтов двадцатого века. Но в этом мире приобрести что–то можно только за чей–то счет.

Естественно, с нажитым добровольно не расстаются, да и награбленное в горьком раскаянии добровольно не возвращают. Для дипломата Германия, как срединная страна Европы, представляла собой очень удобную площадку для наблюдения за кознями супостатов. Без немцев ни одно важное решение ни принять, ни осуществить невозможно.

Информация, накопленная за последние полгода, побуждала испрашивать разрешение на личный доклад у министра. Понятно, что он не один такой умный — военные и СВР тоже за что–то зацепятся. И отнюдь не будет лишним продемонстрировать эффективность системы МИД в целом и возглавляемого им посольства в частности.

Спутник посла, Куприенко Сергей Игоревич, имел кличку Серафим (говорят, еще с веселых времен военного училища), числился советником–посланником, основные деньги получал за должность резидента Второго Главного Управления