людей, характер того, с кем встречалась и говорила она. Ее умению видеть и открывать новое я всегда поражался, ведь это дано только настоящему художнику.

Я часто присутствовал при рождении ее сказов. И меня удивляло, как иногда одна-единственная деталь, приковавшая внимание писательницы, как бы помогала ей увидеть всю картину.

Так было в Канашах, когда мы посетили с ней мастерскую ковровщиц. Серафима Константиновна долго стояла перед ткацкими станками, восторгаясь разноцветьем нитей, легкими движениями рук ковровщиц, полетом челнока.

Власова с радостью сказала:

— Будет сказ!

И читатель знает этот сказ, названный «Золотая шерстинка».

Однажды в троицких степях, когда раскаленное полуденное солнце на сотни километров рассыпало нестерпимо жаркие лучи и белесое огромное небо казалось выгоревшим от зноя, мы остановились на стане строителей газопровода Бухара — Урал. На горизонте покачивались мачты высоковольтных линий, и далеко от стана, как в мираже, стоял единственный лесок, манящий своей прохладой.

Возле больших труб сверкали молнии электросварки. Мы подошли ближе. Женщина в комбинезоне сшивала трубы. Серафима Константиновна заговорила с ней.

…Спал зной. Небо стало палевым. Земля подернулась сиреневыми сумерками. Зажглись электрические огни над станом, у вагончиков слышались разговоры строителей после трудового дня. А Серафима Константиновна все еще беседовала со сварщицей, что-то записывала в перегнутую школьную тетрадь.

Уже в машине я услышал:

— Ну, как тут не напишешь сказ! Женщина-то — одно чудо! Несет огонь людям…

И эта «женщина-чудо» вошла главной героиней в один из ее сказов.

Довелось нам как-то вместе с Серафимой Константиновной быть в Златоусте, посетить швейную фабрику — одно из крупнейших предприятий легкой промышленности на Урале. За одну смену тут изготовляют столько одежды, что ею можно одеть всех жителей города.

И когда мы ночной электричкой возвращались в Челябинск и увидели отраженные в пруду сверкающие огни фабрики, Серафима Константиновна в задумчивости проговорила:

— Родился сказ. Назову его «Ожерелья в горах». Правда здорово? Ага? Наконец-то я нашла то, что надо. Я расскажу о фабрике по-своему…

Талант художника у одних появляется смолоду, у других — приходит в предзакатную пору жизни, но сверкает всеми красками молодости.

Так получилось у Серафимы Константиновны. Прожила она нелегкую трудовую жизнь. И все годы хранила в себе клад, как уральская гора-кладовуха, не раскрывала своих богатств людям, пока не благословил ее на литературный подвиг Александр Фадеев.

Серафиму Константиновну Власову критики называют талантливой продолжательницей славных традиций, заложенных П. П. Бажовым.

Приняв эстафету Бажова, она расширила рамки и возможности этого емкого жанра.

В ее сказах органично переплетаются сказовые элементы с реалистическим описанием действительности, с подлинными фактами, взятыми из жизни, звучащими современно и не утрачивающими глубокого реального смысла.

Сказы С. К. Власовой доподлинно народны. И народность их — в глубине и яркости изображения труда — мерила жизни народа, в ясном и светлом понимании своего назначения, как подлинном хозяине на земле, создающем все ее ценности и красоту.

Название книги «Ансаровы огни» как бы таит в себе еще особый смысл. Автор сказов, словно бы завещая свое творчество народу, говорит о высоком, святом назначении его: огню гореть, всегда нести тепло, любовь и свет людям.

Интересна и многообразна тематика сказов в этом ее сборнике сказов, широк временной и географический охват действительности — от легендарных времен происхождения Уральских гор до наших дней, от холодных вод Ледовитого океана до знойных песков Каракумов. Все сказы объединяет одна мысль — прекрасен человек труда, созидатель всех материальных и духовных ценностей на Земле.

«Сказ об Урале» в ярких символических образах показывает, как в труде зарождается прекрасное чувство коллективизма, способное победить все на своем пути, привести к единению и солидарности.

В «Песне Сабаная» рассказывается о чудодейственной силе искусства; только сила эта подвластна людям высоких моральных качеств, таким, как герой сказа — вольный и гордый певец, сумевший слить свое горе с горем народа и поднять его на борьбу.

С молодым восхищением Серафима Константиновна Власова смотрела на жизнь, была безгранично влюблена в трудовой Урал и его людей. Творчество ее всегда будет согревать новые и новые поколения читателей ее талантливых книг.

А. ШМАКОВ

СКАЗ ОБ УРАЛЕ

Как корни ковыля не умирают, так не умирают легенды, предания и были об Урале.

Вроде нет их, забыты все, а прислушаешься — то здесь, то там память народная прорастает ковылем таинственной молвы, веселым узорочьем старинной речи.

Услышала я недавно в старом уральском заводе, будто все пещеры, какие ни есть на Урале, сообщаются между собой. Будто таятся между ними лазы, то широкие, как Кунгурские ямы, эти провалы земные, то тонюсенькие, как золотые нити с того самого веретена, про который сказ впереди будет.

Говорят также, что когда-то, в стародавние времена, перейти из пещеры в пещеру труда не составляло — торная была дорога. Правда, кто ее торил, неведомо — то ли человеки, чудь незнаемая, то ли нечистые силы, дивы, шайтаны разные. Только и в наше время люди, проникая в те пещеры и те ходы, где пройти можно, много следов находят: где домница поставлена, где камень-аметист лежит, а где след ноги человеческой отпечатался…

Но потом что-то случилось, будто гора на гору шла, камни плавились, из недр земных солнце выливалось; кто-то из людей хотел все это остановить, да, видно, не смог, хоть не простой человек, а гигант, богатырь был…

Легенда — зародыш, сказ — человечинка. Слово к слову, как камень к камешку на богатом уборе, собрала я сказ об Урале.

* * *

Было это давно, когда не строились еще в наших местах ни города, ни заводы. А если поглядишь сегодня с Юрмы или Таганая на древние шиханы и хребты, хранящие неразгаданные тайны земли, то поймешь еще крепче, как давно это было.

Жил в ту давнюю пору богатырь, по имени Ураим. И, как говорится в старинной сказке, был он красоты несказанной. Словно месяц на небе да вечерняя заря его породили. И ежели поглядит на кого — в холоде согреет, в жаркий полдень — утренней прохладой обдаст.

Любил Ураим родные горы и степи, что скатеркой лежали за ними. И земля ему тем же отвечала — материнской заботой помогала.