- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (17) »
желтом бруствере осот,
Мать-мачехой и повиликой
С боков обросший капонир,
Перевороченный и дикий, —
Какой-то первозданный мир.
Кирпичная щербатая стена,
Моих друзей простые имена.
Мне хочется, чтоб девушки и дети
Пришли сюда на утреннем рассвете,
Чтоб день был светел, чтобы ветер тих,
Чтоб солнце золотилось на дороге.
…Забудь свои печали и тревоги,
Здесь мертвые спокойны за живых.
«Есть мудрый смысл в непостоянстве…»
Б. Семенову
Есть мудрый смысл в непостоянстве
Природы чистой и простой.
Мой вечный спутник, ветер странствий,
Еще неистовее вой.
Клубясь, лети в дорожной пыли,
Чтоб только свист по сторонам.
Мы, знаю, слишком быстро жили,
И твой порыв по сердцу нам.
«Печаль. Она приходит после…»
Печаль. Она приходит после.
Еще размах, еще бросок…
В последний раз ударят весла,
И лодка врежется в песок.
За ней волна, как гром, накатит,
И камыши прохватит дрожь.
И может быть, совсем некстати
Ты засмеешься и замрешь.
Волна сойдет. Дрожа от зноя,
Качнется тонкая лоза.
Заглянет солнце золотое
В твои лукавые глаза.
Я ждал тебя совсем иную
В обманчивой моей судьбе.
Прости меня, что я ревную
Весь мир сверкающий к тебе.
«Не потому, что женщина любила…»
Не потому, что женщина любила,
Не потому, что женщина ждала,
Нет, сердце, опаленное дотла,
Уберегла в бою другая сила.
И пусть сейчас тебя не оскорбит
Мое признанье. Так душа хотела.
И, слепо вырываясь из орбит,
Я сам не знаю, где она летела,
Куда неслась, чтоб защитить меня,
Весь мир вставал, и глох поток огня.
И я пришел, я весь в глазах твоих.
Мне так светло, так хорошо —
ты видишь?
…Как взмах ресниц медлителен и тих.
Ты все простишь и словом не обидишь.
А завтра? Видимо, судьба
У нас одна. И мы в нее поверим.
…Какая ночью протрубит труба,
Какая буря разворотит двери?
«А знаешь, ты была права…»
А знаешь, ты была права,
Когда мы шли вдвоем с тобою
И нас встречали острова
Еще нехоженой травою.
От клевера и повилик
Летели золотые пчелы.
Парк был прозрачен и велик,
И море — синим и веселым.
А знаешь, ты была права,
Что все пройдет. И в самом деле,
Другая выросла трава,
Другие пчелы прилетели.
В ленивой музыке воды
Они звенят среди ромашек.
И на сыром песке следы
Почти такие же, как наши.
«По лопухам и повилике…»
По лопухам и повилике,
В листве зеленой и резной
Дробился свет, плясали блики,
И мир кружился предо мной.
Цветной: зеленый, синий, белый,
В кипенье света и тепла.
И ты, как музыка, влетела,
И ты, как музыка, втекла.
Вошла в горячий запах лета,
В сиянье яркого огня.
И ливни хлынули. И где-то
Ломались молнии, звеня.
Сфинкс
Нева под лунным светом стынет,
И, сердце страхом леденя,
Глазами каменной пустыни
Загадка смотрит на меня.
Какой творец ее увидел
И, проклиная бытие,
На всю вселенную в обиде,
Из камня вырубил ее?
За веком век. Холодный идол
С надменной строгостью лица
Остался верен и не выдал
И бред, и вымысел творца.
А я люблю тебя простую,
Ты мне не идол и не бог.
Не требую, не протестую —
Ты вне загадок и тревог.
Я тоже умирал от жажды,
Бродил по улицам пустым.
Ты обожгла меня однажды
Палящим холодом пустынь.
«Поет метель. В дубленые тулупы…»
Поет метель. В дубленые тулупы
Сама зима окутывает трупы.
Последний сон… Последняя постель.
Отголосит отходную метель.
Ни холода не надо, ни тепла.
И только память о друзьях светла.
Исходит кровью рваная заря.
И от смертей тупеют писаря.
А. Блоку
Его поэзия жива.
Ей все отдать душа готова.
Мелькают мысли и слова,
И наконец приходит слово —
Основа жизни и души.
Возьми его и не дыши.
Остановись. Не без опаски
Застынь над чудом. И постой.
И снова вымыслы и сказки
Начнут соперничать с тоской.
Опять кудлатые метели
Сплетутся в яростный клубок.
И ты поймешь, что в самом деле
Ты в этот миг не одинок.
Что ты сейчас один хозяин, —
Позвал вселенную на пир.
Еще пока неузнаваем,
Ты миру отдал этот мир
Взаймы. Да что там!
Без возврата
Душа по слову отдана.
На бледной площади Сената
Трагическая тишина.
Есть удивительное свойство
У сказок, скрытое во мгле, —
То золотое беспокойство
За все живое на земле.
Пусть жизнь прошла и песня спета —
Густа могильная трава.
Но в чистом голосе поэта
Душа широкая жива.
Приникни к темному надгробью,
Завороженный и немой,
И ты поймешь, как пахнет
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (17) »