убедительно, — я, честное слово… сейчас…

Папа опустил газету и сказал:

— Ну, Илюша, брось-ка ты эти свои пустяки и садись есть кашу.

Илюша встал со стула, но почувствовал себя оскорбленным в своих лучших чувствах.

— Папа, — ответил он, — у меня задачка не выходит!

— Задачка твоя от тебя никуда не уйдет, — возразила мама, — а каша стынет. Поешь, а потом возись хоть до света со своими задачками.

Илюша сердито уселся за кашу, взял ложку и принялся есть с большим аппетитом.

А затем мама убрала со стола, зажгли лампу. Потом Наля начала позевывать и не без сожаления захлопнула растрепанный том «Монте-Кристо». Илюша изгрыз весь кончик карандаша, а папа прочел всю газету. Мама сказала:

— Илюша, ты что же, правда до света сидеть намерен?

Илюша посмотрел на нее с чувством жестокой обиды. Ему хотелось ответить… Но он покосился на папу и решил отложить этот разговор, потому что папа очень плохо разбирался в препирательствах Илюши с мамой и обычно прекращал их в ту же минуту, совершенно не желая входить в обсуждение того, кто прав и кто виноват.

— Покажи папе, — предложила мама.

Илюше очень хотелось ответить: «И не подумаю», но вместо этого он вздохнул, взял задачник и медленно подошел к папе, разглядывая по дороге в сотый раз непослушную задачку.

Папа взял книгу.

— Так, — заметил он спокойно, — ну что ж тут такого?

Покажи-ка, как ты делал.

Илюша притащил тетрадку.

— Н-да, — сказал папа, — начал правильно. А теперь надо кончать. Скобки раскрывать раньше времени незачем. Ничего тут особенного нет.

Илюша посмотрел на папу, потом на пол.

— Не выходит! — сообщил он, хотя понимал, что повторять это и бесполезно и не так уж приятно.

— 9 —

— Не торопись, — ответил папа, отдавая ему тетрадку, — подумай. Это у тебя что такое?

Илюша посмотрел на строчку, которую указывал ему папин палец, и ничего не сумел ответить.

— Ну? — спросил папа.

Илюша посмотрел еще раз на спокойное папино лицо, потом на непонятную строчку и снова не ответил ни слова.

— Наверху у тебя что? — спросил папа.

— Разность кубов.

— Так. А внизу?

А что было внизу, в знаменателе, этого-то Илюша и не знал.

— Квадратный трехчлен! — сказал папа. — Неужели ты не знаешь? Проспал в классе?

— Ничего не проспал! — обиженно пробормотал Илюша.

— Допустим, — отозвался папа, — что не проспал. Но тогда — в предположении, что ты не проспал, — ты должен знать. А?

У папы была пренеприятная манера: если ему что-нибудь вот так пробурчишь, то он начинает говорить несколько насмешливым и совершенно безразличным тоном, и тогда уж от него толку не добьешься. Вот и сейчас как раз так и вышло.

Илюша взял задачник и тетрадку и поплелся обратно. «Квадратный трехчлен?..» Да, кажется, действительно было что-то, в этом роде, но что именно, припомнить было невозможно.

— Илюша, — сказала мама, — я тебе постелила. Ложись лучше спать. А завтра утром встанешь и на свежую голову сделаешь.

Илюша молча поглядел на маму. Завтра утром надо идти в школу, а идти с нерешенной задачкой не больно-то весело.

Наля ушла спать. А часы подумали, зашипели и пробили одиннадцать. Глаза у Илюши начали слипаться, а задачка все не выходила.

Мама тихонько сказала папе:

— Ну покажи ему.

А папа так же тихонько ответил:

— Что за баловство? А если бы некому было показать? Что тут для него интересного, если я покажу? Интересно самому добиться.

Папа встал с дивана и вышел. Мама тоже ушла. Илюша сидел, подпершись кулаком, и без всякого толку разглядывал довольно простой, но совершенно непонятный ответ в конце задачника.

Стало совсем тихо. Илюша попробовал было закрыть глаза, но быстро их вытаращил, потому что оказалось — глаза только этого и дожидаются да того и гляди сами закроются. Он серди-

— 10 —

то встал со стула, подошел к папиному столу, постоял, потом осторожно вытащил из стопки папиных книг одну наудачу, открыл и погрузился в непонятные рассуждения о паровых котлах. Перевернув рассеянно две странички с запутанными диаграммами, он уткнулся в формулу, где около хорошо известных ему алгебраических знаков стояла какая-то длинная черная закорючка, у которой был вид важный и неприступный. «Да-а! — подумал Илюша. — Ему хорошо, папе, если он и таких штук не боится. Что ему моя задачка!..» Положил аккуратно книжку на место, уселся за свой стол и погрузился в самые неопределенные раздумья…

Какой-то странный легкий шелест донесся до его слуха.

Илюша не обратил никакого внимания, но настойчивый шорох повторился и заставил его обернуться. И тут он увидел нечто удивительное.

Страница лежавшего перед ним на столе задачника тихонько шевелилась и вроде как поскрипывала, как будто под ней что-то ползало. Илюша недовольно сморщился, сообразив, что под лист забралось что-то вроде таракана. И как только он это подумал, справа из-за края страницы показались два тоненьких усика этого пройдохи, который — извольте радоваться! — нашел себе место для прогулок.

— Постой! — угрожающе прошептал Илюша и осторожно протянул руку, норовя половчее ухватить незваного гостя за его длинные усищи.

Но как только он их коснулся, немедленно отдернул руку, воскликнув: «Ах ты! Чтоб тебя!..», ибо эти усики сразу сомкнулись и так ущипнули его за палец, что он света невзвидел.

— Это что еще за новости? — сказал рассерженно Илюша, разглядывая красненькое пятнышко на пальце. — Да разве это таракан? Это прямо…

А под страницей опять что-то зашуршало, и какой-то тоненький голосок спросил укоризненно:

— А в каком смысле прямо, молодой человек?

Однако оцепеневший от удивления молодой человек не мог сообразить, кому и что именно надлежит отвечать на этот неожиданный вопрос.

Пока он размышлял над этой внезапно возникшей проблемой^[2], страница задачника медленно перевернулась, а нижний ее край плавно завернулся внутрь, будто кто-то собирался эту

— 11 —

страничку свернуть в фунтик. Илюша в удивлении протер глаза. Через мгновение некое престранное существо выпустило из крохотной своей лапки кончик странички, фунтик развернулся, и листок задачника лег на свое место. А странное существо спросило Илюшу тем же тоненьким голоском:

— Так как же это, молодой человек, насчет прямо, а? Что вы, собственно, имели в виду мне сказать?

Илюша вытаращил глаза на своего небывалого собеседника. Важный тон этого существа совершенно не соответствовал его комариному голоску. Крохотный блестящий глазок его был чуть побольше булавочной головки, однако смотрел так покровительственно-насмешливо, что Илюша даже немного оробел.

Мальчик промолчал целую минуту и