жидкости и изобразил букву X.

— Разумеется, мистер Фицджералд, вам это хорошо известно. Я лишь констатирую факты. Вскоре после возвращения Джоанн Форстер подарил птицу знаменитому натуралисту Джозефу Банксу, у которого была известная на весь мир коллекция всевозможнейших редкостей. Конечно, истинной редкости этой птицы он не осознавал. Как и Джозеф Банкс. Прошло время — сколько именно, не известно, — и птица из коллекции Банкса таинственным образом исчезла. Больше о ней никто не слышал.

Андерсон поднял голову, и в его глазах появилось возбуждение.

— Мистер Фицджералд, с тех пор миновало двести лет. Вам не кажется, что пришла пора заняться ее поисками?

Любое открытие делается не по науке. Это он осознал позднее.

Лето выдалось жарким, но он не страдал. Сидел в карете, медленно двигающейся к Ревсби, и мыслями был на «Эндевуре», далеко отсюда, в южных морях. Когда остались последние несколько миль, сердце застучало быстрее, а глаза зажглись в ожидании, когда впереди за деревьями покажется дом из теплого камня.

Вот оно, имение, где он вырос, его старый дом. Ждет, широко раскинув руки, будто желая обнять блудного сына. Молчаливый вначале, он при стуке каретных колес постепенно начал оживать. Оттуда высыпали люди. Знакомые добрые лица, приветствия, в которых для него уже чувствовалось прощание. Потом оказалось, что его предстоящее путешествие — главная тема в любой беседе. Причем не столько само путешествие, сколько благополучное возвращение. Ревсби в равной мере был этим горд и встревожен. А в первый вечер было много музыки и огней. Раскрасневшиеся от танцев и вина джентльмены хлопали его по спине и желали удачи, замечая, насколько высок его дух. И они были правы. Он ощущал себя сильным и полным жизни, говорил о великих открытиях. Танцевал безудержно и часто. Дочери джентльменов были для него как в тумане: яркий атлас, нежные руки и шепот за его спиной — разнообразные предположения и восторги. Днем, в жару, пока дом лениво дремал, он отправлялся прогуляться в прохладу леса. И почувствовал ее там прежде, чем увидел. Вначале лишь какое-то неясное движение где-то поблизости, словно лань мелькнула и пропала, едва схваченная краем глаза. Он подошел и убедился: да, вот они, сломанные прутики и примятая трава. Через несколько дней ему повезло, он увидел ее у деревьев на опушке, но лица разглядеть не удалось. Слишком далеко. Она двигалась легко и свободно в высокой траве, скользя между солнцем и тенью, как белая нить, пришивающая деревья к лугу.

Вернувшись, он спросил о ней, и ему назвали ее имя. Весь тот вечер он размышлял о странном видении на опушке, о грациозных раскованных движениях, ощущая нарастающее любопытство. Вечер был теплый, вокруг витали пьянящие летние ароматы. Он вспоминал о ней.

Разумеется, она знала о его прибытии, но не думала об этом. Дни проходили в лесу, и это было спасением. Она рисовала. Быстрыми, проворными движениями запечатляла увиденное, с каждым днем увеличивая число своих маленьких трофеев, накапливая их, изучая досконально. Ей в голову не приходило, что кто-нибудь может увидеть ее за этим занятием.

Открытия делаются не по науке. Слишком многое зависит от везения.

3 Проект «Ковчег»

К поиску Андерсон подготовился основательно. Собрал о птице с острова Улиета сведения, какие только возможно. Впрочем, их оказалось не много.

В конце мая 1774 года капитан Кук подвел «Резолюцию» к маленькому островку Улиета, входящему в состав тихоокеанского архипелага, семь лет назад получившего название «острова Общества». Кук решил остановиться там на несколько дней, чтобы подремонтировать корабль и выменять у туземцев что-нибудь интересное. Первого июня большинство членов команды страдали расстройством кишечника. Вдобавок стояла ужасная жара. Но корабельный натуралист Джоанн Форстер, человек с тяжелым характером, настоял, чтобы на берег высадили экспедицию. В тот день они подстрелили несколько птиц, из которых Форстеру была неизвестна лишь одна. Он подробно описал ее в журнале наблюдений и передал своему сыну, Джорджу, художнику, сделавшему цветной рисунок птицы. После этого из нее изготовили чучело.

Это было рутиной, как для отца, так и для сына. В путешествии они собрали великое множество разнообразных образцов местной флоры и фауны, которые были досконально описаны, нарисованы и в полной сохранности доставлены в Англию. Птица, найденная на острове Улиета, привлекла внимание ученых много позднее, потому что оказалась единственной из этого вида. В 1850 году на острове Улиета побывал Эндрю Гаррет, но такой птицы не обнаружил. Потом ее безуспешно пытались найти и другие натуралисты. Так что об этих птицах ничего не было известно. Какие звуки они издавали, какие у них брачные ритуалы, какой формы вили гнезда — ничего. Оказалось, что найденная Форстером птица — последняя. Если бы его группа в то утро пошла по другой тропе или если бы матрос промахнулся, мир так бы и не узнал о существовании подобного вида.

И названия у птицы нет вразумительного. Форстер назвал ее Turdus badius (дрозд, обитающий недалеко от бухты), у некоторых моих продвинутых студентов такое название вызвало бы лишь усмешку. Другой натуралист, Лейтем, изучавший чучело птицы в Лондоне, назвал ее точнее: Turdus ulietensis (дрозд с острова Улиета). Джеймс Гринуэй, писавший об этой птице почти двести лет спустя, не был даже уверен, что она из семейства дроздовых. Он упоминал о ней просто как о загадочной птице с острова Улиета.

На следующий год корабль Кука вернулся в Англию. Джоанн Форстер испытывал в то время большую нужду в деньгах и обратился за помощью к Джозефу Банксу, который являлся главным натуралистом в первом путешествии капитана Кука. Банкс, известный богач, дал Форстеру значительную сумму, а тот в благодарность подарил для его коллекции несколько привезенных из экспедиции образцов. В том числе и птицу с острова Улиета. Это подтверждает Лейтем, который видел птицу в коллекции Банкса в 1770-е годы и написал о ней в своей книге «Краткий обзор существующих в природе птиц». Больше о ней нигде не сказано ни слова. Ее чучело бесследно исчезло, так же как и сам биологический вид.

Конечно, можно подвергнуть сомнению свидетельства Лейтема или Форстера и заявить, что птица, которую они изучали, являлась разновидностью какого-то иного, известного науке семейства. Однако делать этого не стоит. Потому что рисунок Джорджа Форстера по-прежнему надежно хранится в Музее естественной истории, где птица изображена во всех подробностях. Если хотите, можете пойти туда и сами посмотреть, как она