устои. Осуждение, явно читавшееся у него на лице, когда он посмотрел на нее. Он также передавал ей наличные, боясь дотронуться, словно мог что-то подцепить от нее, если прикоснется напрямую к ней.

Прошло уже много времени с тех пор, когда Лондон чувствовала необходимость оправдываться перед кем-то за свою профессию. Ее работа в качестве эскорта началась восемь лет назад после того, когда она потратила два года, сбежав подростком, пытаясь пробиться собственным путем в этом мире и городе, который не был заинтересован в найме работника, имеющего всего лишь диплом средней школы. Она не могла сказать, что работа была легкой, но за это время научилась делать все необходимое, чтобы очень даже неплохо зарабатывать себе на жизнь, и при этом сохранять видимость вполне нормальной жизни.

«Нормальной» означало, что она окружила себя друзьями, которые не задавали лишних вопросов, и принимали ее именно такой, как она им и рассказала. Она ушла с работы, стояния у дверей отеля, жила тихими днями престижной женщины с деньгами в свое нерабочее время. У нее был дом в весьма респектабельном районе, при случае она встречалась с солидными мужчинами, и имела весьма респектабельных и уважаемых друзей таких, как Джоанна, которая в данный момент стояла на крыльце ее дома, поджидая ее.

Лондон вышла из машины и возблагодарила Бога, что у нее была возможность привести себя в порядок и освежиться, благодаря чему она сейчас не выглядела, будто пустилась во все тяжкие в 11:30 утра.

— Привет! — весело прокричала Джоанна, приглаживая шелковую юбку от Александра Маккуин, перетоптываясь на шпильках с открытом носком от Prada.

— Что привело тебя сюда до полудня? — полушутя спросила Лондон, вставляя ключ в замочную скважину и пропуская Джоанну внутрь.

Джо убрала назад прядь идеально уложенных каштановых волос и похлопала своими Ив Сент Лорановскими покрытыми тушью ресницами, обрамляющими ее большие карие глаза, сверкающие как обычно озорством.

— Я была в салоне за углом и решила поинтересоваться, не желаешь ли ты сходить на ланч, мне нужен совет по поводу декора.

Как правило, Лондон была бы счастлива пройтись с Джоанной, наблюдая как та тратит деньги мужа на всякие безделушки, но поединок с Дереком Эмброузом выбил ее из колеи и оставил неприятный осадок. Да, она свыклась со своим жизненным выбором, который сделала, поскольку ушла из дома в семнадцать лет, но его взгляд, когда он смотрел на нее, заставил ее испытать чувство сожаления. Теперь она понимала, что должна быстро искоренить это чувство, пока оно окончательно не укоренится у нее в голове, заняв определенное место, явно показывая, что Лондон проститутка, а не девушка Лондон высшего общества.

— Мы могли бы сделать это на следующей неделе? Я потратила все утро занимаясь делами, и так устала. Мне кажется я заболеваю.

Джоанна поставила сумку Kate Spade на стол фойе и дотронулась до лба Лондон.

— Ты выглядишь немного уставшей. Почему бы тебе не прилечь, а я принесу воды. У тебя голова болит?

— Нет. Просто устала и раздражена.

— Может, это ПМС?

— Возможно, — ответила Лондон, молча проходя в гостиную и просто рухнув на диван.

Джоанна вернулась со стаканом ледяной воды, и Лондон отвлеклась на мгновение, выпивая половину.

— Ты не поверишь, кого я вчера встретила! — воскликнула Джоанна, усевшись рядом на кресло.

— Уверена, что не поверю, так что выкладывай.

Джоанна высунула язык, прежде чем продолжить.

— Сенатора Мелвилла с женой.

Сердце Лондон пустилось вскачь, затем опять вернулось к нормальному ритму.

— И что же в нем такого особенного? — пробормотала она в стакан с водой.

— Ходят слухи, что он будет баллотироваться в президенты, Брайан собирается поддержать его кандидатуру, если он решится. Фирма Брайана даже может субсидировать Мелвилла, мы думаем, а в благодарность он возможно предложит ему незначительный пост в кабинете или что-то на дипломатическом поприще.

Лондон всегда делала вид, что совершенно не в курсе политических событий, и это просто сводило с ума мужа Джоанны, Брайана. Он работал в одной из крупнейшей юридической фирм в Вашингтоне и большую часть времени проводил на Холме лоббируя различных клиентов. У него была цель когда-нибудь стать госсекретарем.

— А когда он должен об этом объявить?

Джоанна посмотрела на браслет-часы Cartier на своем запястье.

— На самом деле, он должен начать пресс-конференцию через несколько минут. Не возражаешь, если я включу телевизор?

Лондон указала головой на плоский экран на стене над камином.

— Будь как дома.

Джоанна взяла пульт с журнального столика и включила телевизор, канал WNN.

— О, смотри! Вот он.

Красивое лицо Джейсона Мелвилла заполнило экран, и Лондон увидела вспышки фотокамер, услышала выкрикиваемые вопросы, которые репортеры бросили из зала. Речь Мелвилла были гладкой и отполированной, собственно, как и его внешний вид. Он стоял в окружении жены — Анжелы Вандермеер Мелвилл, двоих детей дошкольного возраста, и своих родителей, владельцев Melville Industries.

Но ее внимание привлек человек, стоящий в дальнем углу сцены. Он был выше, чем сенатор и даже выглядел лучше. С взъерошенными волосами, но не искусственным путем, как у Мелвилла. Темно-русые локоны были обрезаны по бокам, но оставлены сверху, и эти вьющиеся волосы Лондон подозревала невозможно было приручить.

Его широкие плечи и узкая талия были подчеркнуты идеальным кроем костюма, галстук немного съехал на бок, как будто он дергал за него, но все его тело было напряжено, видно от беспокойства, и это было заметно даже на камере. Мелвилл обвел рукой вокруг сцены, указывая на сторонников и советников, камеры снимали крупный план, и Лондон на долю секунды прикрыла глаза. Ледяные голубые глаза, которые смотрели на нее не более двух часов назад в спальню отеля «Ренессанс», теперь пялились на нее с экрана телевизора. Вкупе с жестким, как сталь подбородком, эти глаза наводили ужас. Именно таким и был Дерек Эмброуз пугающим до ужаса. И сексуальным. Чертовски сексуальным.

— О, смотри, — тяжело задышала Джоанна, указывая на экран. — Дерек Эмброуз, он должно быть консультант кампании Мелвилла. Разве он не самый великолепный мужчина, которого ты когда-либо видела?

Лондон усмехнулась.

— Похоже, что он крутой и слишком много из себя корчит.

— Откуда ты знаешь, что он