подозрением, а лишь удивлением. Когда-то мальчиком из западной части Киммерии я восхищался Венариумом, затем не мог оторвать глаз от Бельверуса. Потом, когда, будучи молодым человеком, вторгся на Аквилонские территории, то считал Танасул, Амилиус, Кастри и Тарантию величайшими городами на земле. Когда я стал взрослым мужчиной, память о них побледнела при виде Аграпура. А теперь Аграпур кажется мне едва ли не селом, когда я смотрю на позолоченные шпили и башни Зандрагора.

Константин кивнул с легким оттенком горечи в его глазах.

— Да, это империя, за которую стоило бороться, и я когда-то мечтал о власти, простиравшейся от моря до моря, но расскажи и ты мне об Аквилонии и Туране. Много времени прошло с тех пор, как я отправился на восток. В те дни иранистанские варвары перешли границы Турана, а до Аграпура дошли вести о странных и страшных людях.

— Гирканцы! — вскричал Конан, чье лицо дико вспыхнуло. — Туран много лет ведет с ними войну. С лучшим или худшим результатом. Но уже в течение некоторого времени, однако, ни одна из сторон не смогла заполучить явное преимущество. Затем, около четырех лет, длился относительный мир. Затем Аграпура вновь достигли вести о концентрации гирканской армии. И они пришли, как ветер смерти, словно стая саранчи. Впереди шла мощная армия, а туранцы постоянно отступали. Когда они дошли до моря, им некуда было бежать. Перед ними было море, на юге болота реки Акрим, а позади горы и гирканская армия.

Оказавшись в ловушке, они повернули назад, и две армии встретились в долине Дагона. Клянусь богами, мечи сыграли там прекрасную музыку. Вороны наелись до-отвала, а топоры покрылись красной кровью. Они напали на нас, как черная волна, и как волна, разбивающаяся о скалы, так и они разбились о стены туранских щитов.

— Ты был там?! — воскликнул Константинус.

— Да! Знай, что я принимал участие во многих сражениях против гирканцев.

И теперь, когда донеслись слухи о надвигающейся войне, я снова записался в армию Турана. Конан стукнул кулаком по столу, и его свирепые глаза вспыхнули.

— Я отплыл с легионом наемников, которые пришли, чтобы помочь Аграпуру и уже никогда не возвратились в свои земли. В далеких восточных пустынях Турана рассеяны теперь их кости, и кости тех, кто никогда не покорился перед Тураном, но пошел войной на своих цивилизованных родственников. Мы сражались весь день, пока туранцы не сломались. Клянусь Кромом! Мой меч был покрыт кровью, и я сам с трудом мог поднять руку! Из пяти сотен моих бойцов выжило едва ли пятьдесят! После этой войны туранцы были вынуждены уйти из своих восточных владений. Но, несмотря на это поражение, в их руках оставался форт Гори, который является неприступной крепостью. В ней и нашли приют оставшиеся в живых солдаты, которым удалось перейти через горы. Форт мог защитить себя в течение многих месяцев. Гирканцы никогда его не захватывали, так что и теперь ограничились только разгромом и уничтожением поселений и земель вне его стен.

Ну что же, затем Вортигерн призвал киммерийцев, чтобы они помогли ему против пиктов и киммерийцы последовали за ним, как вихрь. Я вернулся в Киммерию в водовороте войны, которая докатилась до северного побережья, где я был обманом захвачен этим самым Ательдредом, который, зная мое имя и положение, решил получить за меня награду. Но произошли странные вещи…

Конан сделал паузу и коротко рассмеялся.

— Мы киммерийцы, ненавидим наших врагов долго и глубоко, и наши соседи в Асгарде подняли нашу месть в ранг культа. Но, Кром, я не знал, что такое жажда мести, пока не наткнулся на Асгримма. Морской волк был старый вражде с Ательдредом и отправил в преследование за нами десять кораблей. Клянусь Кромом, он преследовал нас через половину мира! Он держался позади нашей кормы, как собака, и мы не могли никак отвязаться от него. Мы отплыли от побережья Зингары и далее вокруг Барахских островов, а когда мы захотели достичь Асгалуна, они окружили нас и отогнали от порта. И таким образом, мы бежали все дальше и дальше на юг вдоль мрачных, покрытых испарениями, берегов, полных болот и темных джунглей, где черные, дикие и голые люди кричали и стреляли в нас из луков. В конце концов, мы обогнули мыс и поплыли на север. Где-то там мы и оставили наших преследователей. С тех пор мы плыли и двигались в неизвестном направлении. Итак, как вы можете видеть, о мой король, моим новостям уже исполнился год.

Взгляд раджи утонул в глубокой задумчивости. Он вздохнул и сделал глоток из чаши, которую заполнил и предварительно попробовал черный раб.

— Почти двадцать лет назад, я отправился из Аргоса в Иранистан с немедийскими торговцами. Я был простым молодым человеком, полным невежества и любопытства, но с королевской кровью в жилах. Из Иранистана я забрел по извилистым дорогам в Туран, где присоединился к каравану, возвращающемуся в Пешхаури. Позже я искал жемчуг в заливе Зандраг, и там был захвачен пиратами, которые продали меня на невольничьем рынке в Зандрагор. Я не буду описывать извилистую дорогу, которая привела меня к трону. Старая династия распалась, склонившись к упадку. Зандрагор был опустошен постоянными войнами с соседними царствами. Я прошел кровавым следом, отмеченным заговорами и предательствами, но сегодня я раджа Зандрагора, хотя трон и шатается подо мной.

Константинус оперся локтями на стол и положил подбородок на руки.

Задумчивыми глазами он смотрел на темноволосого гиганта.

— Ты также принц, хотя без царства и подданных, сам для себя, — сказал он.

— Мы из одного и того же мира, хотя я родился на одном его конце, а ты на другом. Мне нужны люди, которым я мог бы доверять. Мое царство обратилось нынче против себя, и я побеждаю одного вождя за другим, что вредит Зандрагору, но приносит прибыль мне. Моими главными противниками являются Анрад Агронда и Ямир Сингх. Первый богат, труслив, слишком осторожен и слишком подозрителен, чтобы открыто выступить против меня. А второй — молодой, порывистый, романтичный и смелый, но он жертва ростовщиков, которые держат его на поводке. Люди ненавидят меня, потому что они любят Ямира Сингха, в венах которого находится толика королевской крови. Дворяне и князья не любят меня, потому что я чужеземец. Но я управляю ростовщиками, а посредством них и Зандрагором. В этой полусекретной войне против меня с одной стороны Анрад Агронда, а с другой Ямир Сингх, но власть все еще находится в моих руках. Они слишком ненавидят друг друга, чтобы объединиться против меня. Но я боюсь кинжала тайного убийцы. Я доверяю своей гвардии только наполовину, но половина уверенности лучше, чем открытая