заботливо оплаченная администрацией фабрики, становится крестным путем фру Ларсен, а незначительные сами по себе жизненные обстоятельства, которые она перебирает в памяти, подобно вехам, отмечают каждый новый этап, с неумолимостью приближающий трагический финал.
Рисуя печальную судьбу своей героини, писательница показывает, как нелегко отыскать истинных виновников происшедшего. Никто из окружающих фру Ларсен людей не стремился сознательно причинить зло ей или ее сыну — напротив, субъективно все были исполнены самых лучших намерений. С твердым сознанием своей правоты и исполняемого долга родные корили Эвелин за ее глупость и неловкость, учителя и одноклассники высмеивали за неспособность, посторонние люди лишили права воспитывать сына. Уже в раннем детстве Эвелин испытывала мучительную неуверенность в себе, которая с годами росла под воздействием бездушного отношения окружающих, пока не превратилась в комплекс неполноценности. Привыкнув считать «других» умнее и дальновиднее, она безропотно подчиняется чужой воле, не задумываясь над последствиями.
Такова психологическая сторона трагедии фру Ларсен. Но автор отчетливо проводит в повести и мысль о социальных причинах, обусловивших жизненное крушение героини. Общество, которое ее окружает, исповедует философию «выживаемости», индивидуализма и эгоизма. Мораль этого общества зиждется на праве сильного и беспощадна к тому, кто не приспособлен к борьбе за существование, допускающей применение любых средств. Эвелин и ее муж относятся к числу слабых: им недостает уверенности в своих силах, цепкости, умения отстаивать собственные интересы. Самой системой общественных отношений они обречены на гибель.
Внимание Кристенсен сосредоточивается на центральном образе повести, остальные персонажи характеризуются лишь через восприятие фру Ларсен. Робкая и доверчивая по натуре, она даже в мыслях не осмеливается судить тех, кто ее окружает, от кого зависит будущее сына. И все же читатель получает достаточно полное представление о людях, с которыми так или иначе соприкасается героиня. Эгоистичные, пропитанные социальными предрассудками родственники, добрый, но ограниченный и безвольный муж, мягкий и внимательный, но явно пришедшийся не ко двору в бездушной социальной системе Дункер, чересчур энергичная и прямолинейная фрёкен Лунд, разбитная соседка и многие другие проходят перед нами в воспоминаниях фру Ларсен — и все это живые, наделенные индивидуальными чертами фигуры. Такой прием опосредствованной характеристики персонажей предъявляет к автору повышенные требования — и писательница с честью выдерживает испытание, демонстрируя незаурядное мастерство психологического рисунка.
Марта Кристенсен поднимает в своей повести множество вопросов, волнующих сегодня передовую интеллигенцию Дании. В какой-то мере эти вопросы носят частный характер: положение женщины в семье и на производстве, принципы семейного и школьного воспитания, пути предупреждения дальнейшего роста детской преступности. Однако общественная значимость открытого обсуждения вопросов неоспорима.
Грустная история копенгагенской работницы рассказана писательницей с искренним сочувствием, но без мелодраматизма — она так же проста и непритязательна, как сама героиня. Однако между строк повести легко прочитывается обращенный к читателям призыв: не забывать о живущих рядом людях, быть к ним бережнее и терпимее, помнить о том, как легко неизлечимо ранить душу человека — большого или маленького, все равно, — недобрым словом и даже взглядом. Повесть утверждает ценность каждой человеческой личности, взаимную ответственность людей друг за друга, и это придает ей не только эмоциональную действенность, но и подлинно гуманистическое звучание.
Традиции реалистической прозы в датской литературе богаты и многообразны. История ее развития отмечена известными именами и выдающимися произведениями. Немало интересного и значительного создано и создается датскими писателями и в наше время. Каждый из них ищет свой путь, свою манеру, позволяющую наиболее полно донести до читателя то, что представляется автору самым существенным в его жизненных наблюдениях. Виллиам Хайнесен, Финн Сэборг и Марта Кристенсен — художники чрезвычайно разные, их поиски ведутся в сферах, мало соприкасающихся друг с другом. Поэтому знакомство с типичными для них произведениями позволяет увидеть если не все, то хотя бы некоторые из тех богатых возможностей, которые не перестают открывать настоящие мастера современной Дании в старинном искусстве прозаического повествования.
В те времена, когда земля не была еще шаром, но имела начало и конец, далеко, на самом краю света, высилась прекрасная башня. Днем облака нескончаемой чредою плыли неспешно мимо башни в великой бездне под лучистым оком солнца. Ночью башня светилась взапуски со звездами бездны и северным сиянием — ведь башня была не простая, а светящаяся. Ясными вечерами можно было увидеть, как сверкает средь океанской тьмы чудесный огонь, и тогда душа влеклась неудержимо к светозарной башне, что вздымалась одиноко в те неведомые бескрайние дали, где кончается и начинается мир и где Дух Божий носится над водою. То было давным-давно, на заре времен, когда ты еще не знал, что далекий волшебный свет — это свет самого обыкновенного маяка, творения мысли и рук человеческих, полезного и разумного светильника, чье назначенье — указывать путь мореходам. То было прежде, чем ты узнал, что Земля — звезда средь прочих звезд в непостижимой
И. Куприянова
Виллиам Хайнесен
Башня на краю света (Поэтическая повесть-мозаика о младенческой младости)
Други, взгляните: трава зеленеет!Стужа лютует, ветер ярится,Снег кружит,Но трава зеленеет,И велико, великоМое зеленое счастье!Други, взгляните: трава зеленеет!Шаг мой тяжел, череп мой лыс,Рот мой беззуб, мутен мой взгляд,Конец уже близок,Но сердце мое все цветет,И глубоко, глубоко на закатеМое зеленое счастье!Ли Бо
В те времена, когда земля не была еще шаром, но имела начало и конец, далеко, на самом краю света, высилась прекрасная башня. Днем облака нескончаемой чредою плыли неспешно мимо башни в великой бездне под лучистым оком солнца. Ночью башня светилась взапуски со звездами бездны и северным сиянием — ведь башня была не простая, а светящаяся. Ясными вечерами можно было увидеть, как сверкает средь океанской тьмы чудесный огонь, и тогда душа влеклась неудержимо к светозарной башне, что вздымалась одиноко в те неведомые бескрайние дали, где кончается и начинается мир и где Дух Божий носится над водою. То было давным-давно, на заре времен, когда ты еще не знал, что далекий волшебный свет — это свет самого обыкновенного маяка, творения мысли и рук человеческих, полезного и разумного светильника, чье назначенье — указывать путь мореходам. То было прежде, чем ты узнал, что Земля — звезда средь прочих звезд в непостижимой