Колян Богданов СМЕРТЬ МОЯ

Вечер спускался на город медленно, но неотвратимо, словно ему это совсем не было нужно. Я шел по разделительной полосе проспекта. Машин было на редкость мало, да к тому же они не обращали на меня совсем никакого внимания, словно меня не было вовсе. Вполне возможно, что так оно и было, но я этого совсем не ощущал. В смысле — своего несуществования. Я был как я. Меж тем город постепенно заканчивался и на горизонте проступили смутные очертания завода. Усевшись на асфальт, я извлек из кармана пакет. После второго или третьего забития трубки что-то неуловимо изменилось, стало не таким, каким было обычно. Из проезжающих мимо машин высовывались отталкивающие лица сограждан и ехидно что-то кричали. Они это могут. Как это не странно, но показавшийся на горизонте всадник нисколько не смутил моего рассудка, наоборот, я его даже наверное поджидал. Дробный стук копыт у меня за спиной вдруг резко оборвался и рядом уселся вышеозначенный всадник, завернутый по самые глаза в какую-то черную ткань. Его здоровая, больше меня ростом, коса звучно лязгнула о мостовую, неприятно нарушив окружающую мертвую тишину. Что-то здесь было не совсем правильно, не так, как предписано и положено.

— Мы с вами где-то уже встречались? — спросил я завернутого в черные тряпки человека.

— Вряд ли — ответил тот и протянул сухую до безобразия руку — анаши не найдется. Я молча протянул ему пакет. Некоторое время мы безмятежно курили и смотрели на то, как солнце медленно сползало за горизонт в облаке городского перегара.

— Спасибо за план — вдруг изрек мой напарник по куреву — мне, право, очень жаль отрывать вас от приятного время провождения, но, к моему сожалению, я вынужден сделать то, зачем пришел.

— И зачем же — спросил я и сам удивился звукам своего голоса.

— Я должен убить вас, время пришло. Минут сорок тому назад вас переехала машина, но вы пока еще живы, и мне поручено довершить начатое.

— Неужели это так обязательно — то-ли произнес, то-ли подумал я. — Ведь вполне можно забыть про ваше дело и выкурить еще этой прекрасной дряни, что еще осталась у меня в кармане?

— Рад бы, да не могу. Ведь я — смерть, это работа у меня такая, я и сам не рад, что вызвался сегодня внеурочно отработать. Видите ли, у нас там завтра пьянка, да и придет туда одна… в общем, я решил сегодня отработать, а уж завтра — веселиться. Не хочется портить такой дивный вечер, но все же…

— Если это вам так неприятно, то почему бы не отложить это дело до более подходящего случая.

— Никак нельзя. Все дело в том, что вы уже выполнили то, для чего создавались и по этому вам больше нет места на земле. Кроме того, вас уже вычеркнули из книги живых и вписали в книгу мертвых. Не создавайте лишних проблем, все будет быстро и безболезненно.

— Давайте хоть напоследок зайдем в кабак и пропустим по сто грамм перед… моей смертью.

— Это не возбраняется, да к тому же самое время.

Мы молча поднялись с асфальта и направились через дорогу. После непродолжительных поисков было найдено подходящее заведение. Едва мы подошли к стойке, я вспомнил, что на последние деньги был куплен ганжибас и у меня в кармане вошь на аркане. Едва я заикнулся об этом, как Смерть достал из кармана массивное кольцо и показал его бармену. Тот изменился в лице и расплылся в улыбке.

— Чего изволите, господа — проблеял он.

— Водки. И чтобы никто не совался к нам без надобности. Вы меня знаете. По лицу бармена стало понятно, что он действительно его знает. Трясущимися руками он протянул нам бутылку и два высоких стакана. В баре почти никого не было и было сравнительно тихо. Правда, в дальнем углу сидела совсем нелицеприятная компания слегка трезвых граждан, но они нас проигнорировали. Когда мы уселись и выпили по первой, приятное тепло разлилось по телу и захотелось покурить. Мы молча достали трубки и вскоре бар наполнился приятным запахом горящего плана.

— Как ты попал на такую мерзкую работу? — спросил я Смерть, затягиваясь.

— А чем она хуже любой другой — произнес мой собутыльник и тяжело вздохнул. Не так уж и плохо, платят прилично, да и людей интересных встретишь порой.

— Да нет, ты меня не понял, как ты вообще оказался там — c этими словами я показал на небо.

— Во первых, не там, а здесь. Просто не сошлось у них там что-то в балансе, то-ли умер кто лишний, то-ли еще чего. Но когда я умер, я попал сразу к ним в контору. Мерзкое место, ничего не скажешь. Крики, шум, суета. Преддверье, так сказать. И предложили мне — либо я работаю у них, либо отправлюсь в самый последний круг и там и останусь. Ну я и подумал — а чем черт не шутит, может, и привыкну. И втянулся. Не так уж это и ужасно все-таки — ходить и забирать всех, кто свое предназначение уже выполнил и кому пора на этот свет. А затем либо к нам, либо наверх. Хотя иногда страшно становится. И тяжело. Самое неприятное — это не катастрофы всякие, хотя там тоже проблем хватает. Там хоть все уже без сознания. А попробуй забрать человека, и здорового вроде, а уже отработавшего свое. Вот и приходиться подстраивать катастрофы, покушения там, несчастные случаи. Но самое страшное — это близкие люди. Помню мать свою я забирал — так потом пил неделю, насилу откачали. Слушая его, я и не заметил, что мы уже почти допили нашу бутылку, а бармен осторожно подкрадывается сзади, косясь на моего приятеля.

— Я же просил не беспокоить — сказал тот, даже не поворачивая головы — и бармен побелел и остановился.

— Я… это… подумал, может еще водки желаете. Да и кокаину могу предложить. За счет заведения.

— Ладно, неси — сказал Смерть и повернулся ко мне — совсем страх потерял.

— А что он тебя так боится? — поинтересовался я не совсем трезвым голосом.

— Да было одно дело… Да к тому же он видит меня совсем иначе, чем ты. Тем временем бармен принес нам очередную бутылку и кокаин в маленькой серебренной кокаиннице. Поставив все это на стол, он ретировался с такой быстротой, что ему позавидовал бы любой спринтер.

— А что это за предназначения такие, про которые ты говорил? — спросил я его, наливая себе водки и насыпая в рюмку чайную ложку кокаина.

— Это просто. Каждый человек, зверь, птица, дерево и вообще все что ан, по которому они и существуют все время. Просто об этом мало кто знает.

— И что, каждая вещь и каждый человек не может сделать ничего сам, все ему расписано как по нотам? — такого абсурда я давно не слыхал.

— Нет, от чего же, может. Если это не вредит основной цели его существования. Например, если он создан, чтобы его пристрелил алкаш-бандит в темной подворотне, он не сможет поселиться в доме с охраняемым подъездом и в нужный