он её ел. Логично. Но одну только свёклу Кирюшка есть не станет — не любит. Зато он обожает свекольник и винегрет — вот и специальные знания пригодились. — Я довольно потёр руки. — Поехали дальше. Свекольник исключается — Кирюшка обязательно облился бы этим самым свекольником. Остаётся винегрет! А я его, между прочим, тоже люблю!»

Я кинулся на кухню к бабушке:

— Можно винегретика?

— Как ты узнал, что я его приготовила? — удивилась бабушка.

— Элементарно, Ватсон, — я пожал плечами. — Метод дедукции!

— Дедукция, говоришь? — заглянул в кухню дед. — А ты мою газету можешь найти? Ума не приложу, куда она подевалась. Всю квартиру обыскал! — Дедушка начал было сокрушённо вздыхать, но неожиданно заметил комара, севшего ему на руку. — Ух мерзавец! — Дедушка хлопнул комара. — Ни днём ни ночью нет покоя от этих кровопийц!

— Дедушка, — я прищурил глаза, как Шерлок Холмс, — ты ночью бил комаров?

— Ещё как! Столько их за день налетело! Весь потолок облепили!

— Отлично! — Разгадка была близка. — А чем ты их бил?

— Газетой!

— Значит, твоя газета на шкафу, — заключил я. — Ты комаров на потолке бил, затем газету на шкаф положил и забыл!

Дедушка бросился в комнату и через минуту вернулся сияющий, с газетой в руках.

— Точно! Хорошая штука — дедукция! Спасибо!

Потом я решил поупражняться во дворе.

Вышел на улицу и тут же встретил Владика Гусева.

— Привет! — говорю. — Спорим на миллион, что ты идёшь из больницы. А маму твою ещё не выписали.

— Привет, — удивлённо захлопал глазами Владик. — А как ты догадался?

— Элементарно, — отвечаю. — Если бы твою маму выписали, ты бы не ходил в больницу. Логично?

— Логично, — согласился Владик.

— А то, что ты был в больнице, — развиваю дальше свою мысль, — можно определить, если внимательно посмотреть на твои ноги: в больничных бахилах по улице не ходят!

— Ой, правда, — захохотал Владик. — Забыл снять. Так и бегаю.

— Но это не всё, — попыхивая соломинкой, как трубкой, продолжал я. — На спине у тебя рюкзак. Значит, ты пошёл в больницу сразу после школы. Следовательно, ты ещё не обедал, — логический ход моих мыслей наконец завершился… — Айда ко мне винегрет есть!

— Айда! — обрадовался Владик. — Я ужасно голодный! Спасибо!

…После обеда мы посмотрели ещё одну серию про Шерлока Холмса, и Владик отправился к себе домой. Вскоре пришла моя мама.

— Здравствуй, сынок! — поцеловала меня мама. — А почему ты до сих пор уроки не сделал?

— Как ты узнала? — настал мой черёд удивляться.

— Элементарно! — засмеялась мама. Но вместо объяснения строго добавила: — Не теряй время! Садись заниматься.

Как всё-таки она догадалась? Вроде, нет никаких улик…

Да-а-а, пожалуй, Шерлоку Холмсу далеко до моей мамы!

Прыжок фигуристки

Мы смотрели по телевизору фигурное катание. Фигуристы, как обычно, прыгали, кружились и делали «ласточку» под весёлую или, наоборот, грустную музыку. Знаменитый тренер Борис Буханкин комментировал выступления. Вдруг что-то щёлкнуло, и наступила полная тишина. То есть фигуристы всё так же подпрыгивали и кружились, но уже без всякой музыки. Да и Буханкина, хоть он и шевелил энергично губами и размахивал руками — его как раз показали крупным планом, — совершенно не было слышно. Короче говоря, пропал звук.

Мы стали нажимать на разные кнопочки и постукивать по телевизору — ничего не помогло.

— Ну и ладно! — сказал папа. — Будем смотреть без музыки. А комментировать и я смогу не хуже Буханкина.

— Давай! — согласились мы.

— На льду олимпийская чемпионка Карина Крутилина! — объявил папа. — Она в отличной спортивной форме после рождения пятого ребёнка! Браво, Карина! Блестяще выполнила сложнейший прыжок — тройной шницель!

— Какой ещё шницель! — захохотали мы. — Нет такого прыжка! Шницель ты на обед ел!

— Действительно, — вспомнил папа. — Было очень вкусно. Тогда это тройной штепсель! Или вентиль! Или что-то в этом духе.

— Может, вексель? — предположил дядя Вася.

— При чём тут вексель! Это же каток, а не твой финансовый институт! — возразил дедушка. — Здесь уж, скорее, будет вензель! Или крендель! Вот с тулупом не запутаешься: у фигуристов тулуп, и у меня тулуп. Только у них бывает и двойной, и тройной, а у меня лишь одинарный. Зато тёплы-ы-ый!

Тем временем Карина Крутилина снова взвилась надо льдом. Потом ещё и ещё раз!

— Лихо скачет, — заметила мама. — Оп! Оп! Я бы назвала такой прыжок опсель.

— Или скоксель! — подхватил я и подпрыгнул в знак солидарности с фигуристкой.

Тут в комнату вбежал мой младший брат Кирюшка и закричал:

— Аксель! Аксель!

В этот момент врубился звук и тренер Буханкин тоже закричал:

— Великолепный аксель от Карины Крутилиной!

— Правильно! Это — аксель! Ну и Кирюшка! Прямо специалист по фигурному катанию! — восхитились мы.

А Кирюшка, не обращая внимания на наши восторги, запел, приплясывая:

Здоровскую частушку я про Женьку Акселькова сочинил? А то он всё время дразнит меня:

— Здорово! — засмеялись мы и стали дальше смотреть фигурное катание.

Ручка и ножка

Диктант на этот раз начался просто замечательно: Татьяна Евгеньевна посадила меня за одну парту с Ножкой, то есть с Надькой Ножкиной, отличницей!

Давно мне так не везло! Теперь, считай, пятёрка или уж, во всяком случае, не двойка у меня в кармане, а точнее — в дневнике. Ура!

Мы подписали новые тетрадки и приступили к работе.

История, которую диктовала Татьяна Евгеньевна, оказалась очень занятной — про весёлую цирковую обезьянку по имени Ручка. Чего только не вытворяла эта Ручка! И на лошади скакала, и танцевала, и строила рожи зрителям!

Все внимательно слушали и старательно — кто записывал, а кто списывал. Как я у Ножки. А что делать, если в каждом предложении каверза на каверзе сидит и каверзой погоняет. Ну и Ручка! Такое представление устроила, что простыми словами не опишешь.

Наконец выступление неугомонной обезьянки завершилось, и Татьяна Евгеньевна сказала:

— Проверьте, что вы написали, и я соберу тетрадки.

Все начали тщательно —