в нем женилась, а не кто-то!

— Нет, — сказал папа, — никаких старых платьев. Лучше я вообще не буду жениться. Мне и так неприятно, что до меня у нее уже был один муж.

— Да ладно! — сказала девочка. — Не хочешь, не надо никакого платья. Можно просто красиво одеться. Лично когда я буду жениться, у меня будет платье как у Коко Шанель. Кстати, имей в виду, у меня начинает расти грудь.

— Вряд ли, — сказал папа, — ты еще маленькая.

— Начинает, — сказала девочка.

— По-моему ты преувеличиваешь, что-то не заметно. Ну-ка, повернись… Ну и где же она?

— Еще пока не видно, но к лету вырастет. Придется покупать новый купальник. Мне бы хотелось розовый.

— Зачем? — сказал папа. — Мы все равно купаемся на голом пляже.

— Я купаюсь в трусах.

— Вот и будешь купаться без трусов, как взрослая.

x x x

Через два дня с педикулезом было покончено, и очень вовремя. Еще не выветрился запах бензина, когда пришла телеграмма от бывшей папиной жены. В телеграмме бывшая папина жена сообщала, что посылает к ним погостить папиного сына. Он уже большой мальчик, она за него почти не волнуется. Она попросит проводницу присмотреть за ним в дороге, так что папе нужно будет только приехать на вокзал и встретить ребенка у вагона. Он погостит несколько дней, а потом она за ним заедет и увезет к бабушке.

Папа сильно обеспокоился.

— Что ты переживаешь! — сказала мама. — Ему ехать всего сутки, он уже взрослый и вполне самостоятельный.

— Вот именно, — сказал папа, — вот именно…

Он нервничал весь вечер. Мама с девочкой старались его успокоить.

— Он наверняка возьмет с собой в дорогу комиксы и печенье, — сказала девочка, — и будет спокойно ехать.

— Да, — сказал папа, — конечно. Однажды он залез под диван и прищемил себе язык диванной ножкой. Слава Богу, еще холодно и окна в вагонах заперты.

x x x

Дело в том, что папе как-то пришлось сопровождать в поездке двух мальчиков.

Одни мальчик был постарше, его звали Дэвид. Второй был помоложе, его звали Стив и он был толстым. Вообще-то их звали Давидом и Степой, но их мама пыталась научить детей английскому языку и, чтобы это произошло поскорее, называла сыновей на английский манер: Стив и Дэвид.

На вокзал мальчиков привела бабушка. Стив нес тяжелый рюкзак, а Дэвид большую спортивную сумку. Когда они уселись в купе и поезд тронулся, Стив тяжело вздохнул и сказал удовлетворенно:

— Бабушка положила много еды.

Он открыл рюкзак и стал выкладывать на диван свертки. В первом лежали шесть отбивных котлет. Во втором две жареные куриные ноги от очень крупной курицы. В третьем — восемь малосольных огурцов. В четвертом — восемь свежих помидоров. В пятом — полдюжины вареных яиц. В шестом — два нарезанных батона. В седьмом — сушеный инжир. В восьмом — полкило конфет. Еще имелась двухлитровая банка с вареной картошкой, залитой сметаной, и огромная пластмассовая фляжка с вишневым компотом. В отдельном кармане рюкзака торчала смятая пачка печенья.

Стив открыл пачку, набил рот обломками печенья, отвинтил крышку на фляжке и стал пить компот. Он пил долго и напустил полную фляжку крошек. Кроме него всю дорогу компота уже не пил никто.

Именно тогда чуть не случилась первая драка, но папа купил Дэвиду «Пепси-колы», и все утряслось.

Вообще драки возникали периодически. Папа обратил внимание, что периоды агрессии приблизительно совпадали с мельканием за окном крупных железнодорожных станций.

К вечеру папа задремал на верхней полке, а проснулся от громкого сопения. Он свесил голову и увидел страшную картину: долговязый худой Дэвид извивался под толстым Стивом. Одной рукой он старался вырвать Стиву глаз, а второй молотил его по толстому боку. Стив же кряхтел и в свою очередь левой рукой душил Дэвида за горло, а правой пытался открыть перочинный ножик. По полу были рассыпаны пять килограммов яблок из спортивной сумки Дэвида. Проснись папа на несколько минут позже, и в купе произошла бы кровавая драма.

x x x

На следующий день мама ушла на работу, а папа с девочкой отправились на вокзал.

Возле подъезда голубым мелком на желтой штукатурке было написано «Ашот — рахит!»

— Кто такой Ашот? — спросил папа.

— Рахит, — сказала девочка. — Читать не умеешь?

— В каком смысле — рахит?

— В прямом. В смысле — баран.

— Ты заблуждаешься, — сказал папа. — Рахит значит совсем не это. Знаешь, что такое рахит?

— Дурак?

— Рахит — это ребенок с кривыми ногами. Если ноги кривые — значит рахит. Вон, видишь, женщина с малышом? Это и есть рахит.

— Бедная, — сказала девочка.

— Да не женщина рахит! Рахит у ее ребенка!

— Бедненький! — сказала девочка.

— Ничего страшного, — успокоил папа. — Рахит — излечимая болезнь.

x x x

На вокзале было очень грязно. На деревянных диванчиках сидели и лежали люди. И даже на полу лежали люди. Некоторые ели какую-то отвратительную колбасу. Может быть, колбаса была вкусной, но выглядело это неприятно. Кое-где ходили собаки, а под самым потолком летали воробьи и голуби.

До прихода поезда оставалось еще полчаса, и папа с девочкой коротали время, шатаясь по залам ожидания и разглядывая витрины киосков.

В одном киоске продавались игрушки, и папа с девочкой заспорили: покупать ли мальчику подарок сразу или отложить это на некоторое время. Девочка считала, что откладывать не стоит, папа склонялся повременить.

— Представь, — сказала девочка, — ты куда-нибудь приезжаешь, а тебе сразу — бац! — и дарят что-нибудь хорошенькое!

— Здесь не продают ничего хорошенького! Что же здесь хорошенького?

— Полно! Например, Робот-козел.

— Где?

— Вот! — показала девочка. — Отличный подарок.

— Ужас, — сказал папа.

— Или маски. Можно Кинг-Конга.

— Эта?

— Эта. Или вон та, с волосиками.

— Которая?

— Вон та! — сказала девочка. — Тоже не подходит?

— Что это за маска? — сказал папа. — Когда я покупаю маску, я должен знать, кого она изображает. А эта кого изображает?

— Это сказочное существо, — сказала девочка, — типа вампира.

— Нет! — сказал папа. — Ты ведь не можешь гарантировать, что вы не будете надевать ее дома?

И тут они увидели нечто совершенно необыкновенное. На витрине стояла пластмассовая палка длиной около метра. Внизу она оканчивалась острием, напоминающим жало, а сверху к ней был приделан череп с рогами, полумесяц, звезды, клыки и крылья. На этикетке было написано: «Жезл дьявола. (На батарейках)».

Папа с девочкой разглядывали жезл минут десять.

— Да, — сказал папа, — это серьезная вещь. А