волосы, порадовавшись их густоте, разлохматил.

С тихим шелестом отошла дверь, открыв проход в коридор, струился неяркий, приятный для глаз, свет. Через пару шагов я обнаружил на стене стилизованные значки, и я понял, что должен подняться на лифте.

Коридор заканчивался круглой шахтой. Со свистящим звуком пневматики створки гостеприимно разъехались, стукнули где-то там внутри, будто убрали шасси.

И как только я прошёл внутрь, платформа мягко дрогнула, снялась с места и начала подниматься.

Возникло объёмное и очень реалистичное изображение.

— Наши корреспонденты сообщают, из-за того, что GPS стала выдавать неправильные координаты, по всему миру прокатилась волна катастроф… — на фоне экрана, разбитого на множество прямоугольников с быстро меняющимися картинками, появилась смуглая темноволосая ведущая.

Словно колода карт высыпались движущиеся картинки: в мрачно чернеющей куче обломков угадывался разбившийся авиалайнер, вагоны поезда, свалившегося под откос, пожирали ярко-оранжевые языки пламени, груды искореженного металла из столкнувшихся машин.

Я покачал головой — господи, какое счастье, что это только игра, эмуляция очередного сценария апокалипсиса, который так обожают сейчас люди.

На экране возник стилизованный глобус Земли, окутанный паутиной светящихся точек. Мириады светлячков, соединёнными мерцающими зеленоватыми линями.

— Орбиты спутников постоянно корректируются, но они продолжают сбиваться. Большая часть спутников оказалась потеряна…

На миг экран погас — теперь он показывал просторную студию, которая словно парила над высокими башнями мегаполиса, смахивающего на Нью-Йорк.

— … и какой вывод смогли сделать учёные?

Напротив друг друга сидело двое: худощавый ведущий в отлично сшитом тёмно-синем костюме. И мелкий субъект с плоским красноватым лицом в обрамлении седых волос.

— Теперь мы точно можем сказать, что рядом с солнечной системой возник огромный сгусток тёмной материи, который столкнул Землю, и она начала отдаляться от Солнца. Все дальше и дальше.

Твою ж мать, когда наши учёные мужи не знают, что сказать — призывают на помощь, словно шаманы пещерных людей, нечто тёмное и непонятное.

— И чем это грозит Земле, мистер Тенг? — на чисто выбритом лице ведущего, скрытого под слоем студийного грима, не возникло ни малейшей тревоги, хотя даже у меня что-то ёкнуло в селезёнке.

— Температура на Земле будет понижаться. Вначале медленно, затем, когда ледяной панцирь будет отражать все сильнее солнечные лучи — остывание планеты ускорится. И через некоторое время даже в Калифорнии, утопавшей в апельсиновых рощах и виноградниках, воцарится вечная зима…

— И что же должны предпринять люди?

— По всей видимости, они начнут перебираться поближе к тропикам, в тёплые широты…

— О, тогда стоит прикупить там себе участок заранее! — на лице ведущего расплылась широкая улыбка. — Где-нибудь в Мексике? Или в Новой Гвинеи? Не так ли? Но тогда там до небес взлетят цены на землю. Позволить купить её там смогут немногие. Что же делать остальным?

— Строить подземные города, геодезические купола рядом с геотермальными источниками энергии, например таких как «Гейзерс» рядом с Сан-Франциско…

Затемнение. Экран вновь вспыхнул, и на фоне снежной пустыни в соблазнительной позе появилась полуобнажённая блондинка с невероятно тонкой талией и округлостями порнозвезды.

— «Арктик Кисс», «Поцелуй Арктики» — и вы навсегда забудете о любых неприятностях! — она грациозно изогнулась, продемонстрировав коробочку с какой-то фигней — для рекламы найдётся место даже на погибающей от холода Земле.

— И в конечном итоге, жизнь может остаться только на экваторе, — на экране возникло вновь лицо учёного. — Автомобильные и железные дороги будет невозможно очистить от снега и льда и единственным средством передвижения станет авиация…

На экране замелькали объёмные фотографии домов, засыпанных снегом, ползущая масса ледника. Толпы людей, сметающие с полок магазинов продукты. И опять — снег, лёд, смерчи снежной пыли.

— И правительство Земли приняло решение, — я увидел массивную фигуру немолодого мужчины с квадратным подбородком и колючим взглядом. — Снабжать гуманитарной помощью те районы замерзающей Земли, где ещё остались люди. И, кроме того… — он сделал паузу, и я весь превратился в слух. — Осуществить охрану вычислительного центра в Кремневой Долине…

Закончив выбор, я ткнул в последнюю графу, увидев список действий, которые должен был выполнить на сегодня.

Ну, что ж, добро пожаловать в новый мир, майор Алан Макнайт!

Глава 1 Точка невозврата

В свои двадцать семь я добился многого. Лётчик-испытатель первого класса, майор, заместитель командира специального ИАП, полковника Юровского, который собирался увольняться в запас, а меня прочили на его место. И все достижения я потерял из-за глупой случайности.

Тот июльский день 2025 года не выделялся ничем особенным. За исключением того, что Юровский сообщил перед началом учений, что на них будет присутствовать заместитель командующего ВВС генерал Грибанов. Высокие гости часто навещали нашу авиабазу в Хотилово — один из немногих военных аэродромов, которые ещё остался в России.

На краю бетонного прямоугольника выстроились лётчики в синих высотно-компенсирующих костюмах.

Послышался лёгкий рокот, с неба спустился авиамобиль, со стуком внутрь корпуса убрались крылья, сложилось квадратное хвостовое оперение. Поднялся затенённый полупрозрачный колпак. Из кабины тяжело выбрались несколько человек во главе с генералом.

— Товарищ генерал, разрешите начать учения? — прозвенел голос Юровского.

— Разрешаю, — пробасил Грибанов.

— Майор Тарханов!

— Я!

— Капитан Комаровский.

— Я!

— Задание: воздушный бой. Атака со стороны задней полусферы. И попытка удержаться на хвосте противника. Все ясно?

— Так точно! — в унисон выпалили мы.

Почему Юровский вызвал тогда Комаровского? Ведь мог кого угодно. Но вызывал именно моего врага. Сколько этот мерзавец испортил мне нервов, сколько гадостей наговорил за моей спиной. Иногда мне безумно хотелось его убить.

Может быть, если бы Юровский вызвал другого лётчика, ничего бы не произошло. Но, увы.

— Ну что, Тарханов, устроим воздушную дуэль?

Я вздрогнул и обернулся, заслышав окрик. За мной стоял Комаровский с гермошлемом под мышкой, и довольно скалился во все зубы.

Я промолчал, сжал челюсти до