талантливый писатель Игорь Губерман.2 Академик Бехтерев участвовал в процессе Бейлиса в качестве эксперта, и автор сумел уделить этому событию пять страниц. Позднее выяснилось, что И. Гаррик, автор уморите-льных "Дадзыбао" (остроумных четверостиший, в основном посвященных теме исхода евреев из лучезарной советской действительности) и И. Губерман — одно и то же лицо.3

Писатель был арестован, ему предъявили типичное антисемитское обвинение в краже икон из православного храма. Фактически это было еще одно "Дело Бейлиса" — с той, правда, разницей, что при всех чудовищных беззакониях, какие чинила дореволюционная власть, судьбу Бейлиса определял независимый суд присяжных, и полностью его оправдал; тогда как судьбу Губермана определял "самый справедливый" советский суд, чьи решения просто диктовались властью. Писатель получил

12

пять лет, а после отбытия срока эмигрировал в Израиль. Ну, а его книги, в том числе и книга о Бехтереве, были изъяты из библиотек.

При Брежневе в Советском Союзе бесконечной чередой праздновались юбилеи. Годовщины каких-то скоростных плавок, рекордных надоев или третьестепенных починов становились поводом для торжественных церемоний, раздачи наград, трогательных встреч ветеранов перед телевизионными камерами. Но были такие исторические даты, которые замалчивались. Ни по поводу 70-летия процесса Бейлиса в 1983 году, ни даже по поводу 75-летия в 1988-м, то есть в разгар гласности, в Советском Союзе не было опубликовано ни слова. Краткая справка в Большой Советской Энциклопедии — это почти всё, что современный советский читатель может прочитать об этом деле в широко доступных источниках.

В двух словах суть процесса сводилась к тому, что Мендель Бейлис, ничем не примечатель-ный киевский еврей, был ложно обвинен в убийстве тринадцатилетнего мальчика Андрея Ющин-ского с целью извлечения "христианской крови", которая, якобы по еврейскому религиозному закону, используется при изготовлении пасхального хлеба — мацы.

Даже из этого краткого изложения видно, что на процессе решалась судьба не одного Бейлиса, а всего русского еврейства. Если же подробнее ознакомиться с атмосферой процесса, то станет ясно, что на нем в значительной мере решалась и судьба России.

Страна нуждалась в реформах. Она созрела для превращения в правовое государство с гарантированными гражданскими свободами. Частично они были введены в 1905 году, когда император Николай II, под давлением революции, даровал стране конституцию, хотя и "куцую", по выражению Александра Блока.

Однако эта конституция не устроила никого. Большая часть русской интеллигенции видела в ней начало процесса демократизации, тогда как поборники старого режима считали ее лишь временной уступкой, от которой следует отказаться при первой возможности. Сам император склонился к точке зрения последних. Автор конституции, граф Сергей Юльевич Витте,

13

который, по общему мнению, спас в 1905 году монархию, вынужден был уйти в отставку; Первая Государственная Дума, избранная на основании конституционного избирательного закона, была разогнана, а следом за ней — Вторая. Наметился глубокий раскол между обществом и правитель-ственной властью.

Официальные советские историки изображали дело так, будто в предреволюционные годы борьба в России шла между буржуазией и пролетариатом, "возглавляемым большевистской партией". В этом одно из самых серьёзных извращений истории. Ибо большевистские лидеры, главным образом, грызлись с меньшевистскими лидерами, в результате чего ни одна, ни другая марксистская партия не могла иметь решающего влияния на ход общественной и политической борьбы. Несколько большее значение имела партия социалистов-революционеров, особенно её Боевая организация. Акты террора против высших царских сановников то и дело потрясали страну, а мужество, с каким террористы шли на смерть, вызывало симпатии и восхищение даже в тех кругах, которые не одобряли террор. Однако в 1908 году выяснилось, что один из виднейших террористов, глава Боевой организации Евно Азеф в течении многих лет вел двойную игру: организовывая террористические акты против столпов режима, он в то же время служил этому режиму как платный агент охранки и систематически выдавал товарищей по партии.4 Разоблаче-ние Азефа повергло эсеров в глубокий кризис, из которого партия смогла выйти уже после свержения царя.

Политическая борьба, которая развернулась в России между 1907 и 1917 годами, была, в первую очередь, борьбой русской интеллигенции против беззаконий и полицейского произвола. Лучшие писатели, учёные, адвокаты России — вот та общественная сила, которая противостояла самодержавной власти. Многие из них были объединены в партию народной свободы (или конституционных демократов, кадетов), другие стояли вне партий. Но все они защищали принципы гражданской свободы, демократии, народного представительства. Они не были сторонниками революции, понимая, что революция может привести к анархии, разбоям, может быть, к развалу государства, а, может

14

быть, к установлению новой деспотии, во сто крат более бесчеловечной, — и в любом случае — к деградации культуры. В последовательных мирных реформах они видели единственное средство преобразовать отживший режим и тем самым предотвратить революцию.

Интеллигенция не затевала заговоров, не конспирировала, не создавала подпольных организаций, не устраивала террористических актов. И именно поэтому властям было трудно ей противостоять, особенно после того, как с принятием конституции была отменена предваритель-ная цензура.

Писателей, общественных деятелей нередко преследовали за независимые высказывания. Но заставить их замолчать было уже невозможно. Преследования не имели под собой никакой моральной основы и лишь сильнее подрывали престиж власти.

К величайшему несчастью для России, власть не пошла навстречу требованиям общества. Она предпочла опереться на так называемые патриотические организации, для которых "единая и неделимая" Россия отождествлялась с произволом неограниченной полицейской власти, а борьба за свободу — с еврейскими кознями.

"Патриоты" твердили, что русской народ всем доволен, а изменения существующих порядков добиваются только евреи. Те русские интеллигенты, которые стоят за демократическое развитие страны, согласно пропаганде "патриотов", просто подкуплены или обмануты евреями. Поэтому одним из наиболее острых политических вопросов эпохи был еврейский вопрос.

Конституция официально провозгласила равенство всех перед законом, независимо от