она — мой товарищ.

— Спасибо за твою дружбу.

Развернувшись, я иду к арендованной машине. Я возбужден. Очень возбужден. На Рождество я подарю Дейзи машину.

Когда я подъезжаю к кампусу колледжа Дейзи, воодушевление переполняет меня, и мне становится почти всё равно, что Дейзи окружена двумя самцами. Или тремя. Я не уверен, ведь там есть и несколько женщин. Интересно, что они обсуждают. Возможно, подарки. Надеюсь, кто—нибудь из них тоже хочет автомобиль, чтобы Дейзи понимала, что это нормальный подарок. Когда я приближаюсь, то разглядываю людей вокруг Дейзи. Её греет пальто. Мне хочется купить ей меха, но ей претит мысль, чтобы носить мертвых животных.

— Ник! — немедленно приветствует Дейзи меня.

Она вовлекает меня в толпу, а я наклоняюсь, чтобы поцеловать её, лишь слегка коснувшись губами её щеки. Затем, чтобы все понимали, что она под моей защитой, я обнимаю её за плечи.

— Закончила, котенок?

Она активно кивает и прощается со своими друзьями.

— Кажется, у тебя сегодня хорошее настроение.

— Да, я обогнал мотоциклиста по пути сюда. Это было очень захватывающе.

— Ник, — восклицает она, и бьет меня по плечу.

— Немного убийственного юмора, — шучу я.

Внезапно она останавливается и поворачивается ко мне лицом:

— Ты никогда не шутишь.  

Её глаза изучают мои, но они не увидят там подарка, что я задумал. Только безграничную любовь и мысли о её сомкнутых веках, когда вчера ночью она сосала мне.

— Прошлая ночь, — шепчу я. — Было хорошо, да?

— Да, — соглашается она.

— Сегодня вечером моя очередь.  

Я наклоняюсь к её уху так, чтобы никто, кроме неё, не мог услышать моих слов:

— Сегодня вечером я буду стоять на коленях между твоих нежных бедер, и вылизывать тебя, пока ты не закричишь о пощаде. Но никакой пощады не будет. Я буду мучить тебя языком, пальцами и членом, пока ты не потеряешь рассудок и не почувствуешь удовольствие каждой клеточкой своего тела. На твоем теле не останется ни одного сантиметра, которого я не коснусь. И завтра, когда ты проснешься в нашей кровати, всё, что ты будешь помнить, это то, как я трахал тебя.

Её коленки подкашиваются, и она хватается за меня.

— Ты не должен говорить мне такие вещи в общественных местах, — говорит она, оглядываясь по сторонам.

— Никто, кроме нас с тобой, не имеет значения в этом мире, Дейзи, — говорю я ей со всей серьезностью. — Пойдем домой, где сможем начать трахаться.

Это заставляет её хихикать:

— Ты такой грязный и серьезный одновременно. Мне это нравится.

Я открываю для неё дверь дешевого седана. Это один из последних дней, когда она ездит в этом. Присаживаясь на сиденье, я отдаю ей свой общий телефон.  

— Сегодня я завел для тебя друга.

— Правда? — она берет телефон и включает его. — Это Келли, да?

— Да, она предложила свой номер телефона, так что ты можешь встретиться с ней.

Она фыркает, блокируя телефон. Склонив голову на сиденье, она говорит:

— Я думаю, она хочет дружить с тобой.

— Нет, она пригласила тебя выпить с ней кофе. Я пойду с вами, чтобы ты была не одна.

Я говорю так, будто делаю ей великодушное одолжение, хотя мы оба знаем, что это я без неё одинок.

— Но она немного странная. Тебе не стоит слишком близко сидеть к ней. Её ресницы похожи на гигантские ноги паука. Трудно сосредоточится на том, что она говорит, когда эти длинные черные штуки шевелятся так близко к тебе, — раздаю я советы.

Дейзи вздыхает:

— Хорошо, Ник. Если мы решим отдохнуть с Келли, я буду сидеть подальше от неё.

Тон её голоса подсказывает, что она еле сдерживает смех. Я пользуюсь моментом, чтобы посмотреть на неё, прежде чем сосредоточиться на движении впереди меня.

— Что смешного?

На этот раз она смеется в голос.  

— Возможно, у неё накладные ресницы, Ник! И ещё она флиртовала с тобой. Она хочет, чтобы ты пригласил её на кофе.

— Но я с тобой, Дейзи. Навсегда. Зачем мне пить кофе с девушкой, у которой пауки на глазах?

Она протягивает мне руку и кладет голову мне на плечо:

— Я люблю тебя, Ник. Мне нравится, что ты совершенно невежественен. Иначе я бы ревновала тебя.

— Никто, кроме тебя.

Небольшая остановка позволяет мне отвлечься на мгновение и поцеловать её в макушку.

— Когда мы приедем домой, я покажу тебе, что имею в виду.

Она дрожит:

— Не могу дождаться.

Я тоже.

***

Мой взгляд прикован к бедрам Дейзи, пока она подымается по лестнице. Кажется, я что—то говорю. Это как припев песни: "Следуй за мной, следуй за мной".

— Иду, — шепчу я, задыхаясь. — Даже за собственной смертью.

— Что? — говорит она.

— Твои бедра, — говорю я ей, ведь ничего не могу утаить от моей Дейзи. Ну, почти ничего. Подарок в виде автомобиля пока в секрете. — Они зовут меня. Думаю, твое тело чего—то хочет от меня.

— Правда? — бормочет она.

Её невинность проигрывает озорству, и я упиваюсь этому изменению. Слова скрывают её бурлящее желание, которое она прячет с тех пор, как мы сели в машину.

— Правда, котенок.

Я подымаюсь на ступеньку выше, где стоит она. Я выше и сильнее, чем Дейзи, но она не сопротивляется, а вместо этого встает на цыпочки, касаясь своим ртом моего подбородка.

— И чего ты думаешь, хочет мое тело?

— Я обещаю, что покажу тебе.  

Без особых усилий я поднимаю её на руки. Хотя мои мышцы начинают дрожать, когда она покрывает поцелуями скулы. Мои колени становятся ватными, когда её язычок скользит по моей шее. Я как пластилин в её руках. Каким—то чудом мне удаётся открыть дверь и внести Дейзи в нашу спальню. Мне стоит нечеловеческих усилий, чтобы оставаться в вертикальном положении. Мой член так сильно стоит, что я едва могу наклониться, чтобы положить Дейзи на постель.

Её веки чуть приоткрыты от похоти. Я быстро избавляюсь от своей одежды. И хоть она любит смотреть, но я не могу ждать, так как хочу оказаться внутри неё. И в этом расписываюсь в своей слабости.

— Не могу дождаться, когда твоя горячая плоть будет скользить по мне.

От моих слов в её глазах вспыхивает пламя, делая мою эрекцию ещё сильнее. Я глажу свой член, выжимая капли смазки и распространяя её повсюду.

— Тогда иди сюда.

По её приглашению я срываю с неё пальто и свитер. Я останавливаюсь, чтобы посмаковать её груди, которые так сладко покачиваются. Свободной рукой я удаляю оставшуюся одежду. Обеими руками я беру её груди и погружаю своё лицо в ложбинку между ними. Мои пальцы нежно трут её сосочки, и они почти сразу твердеют.   

Её чувствительность изумляет меня. Я сосу её груди, пока она не изгибается, упираясь в меня бедром. Боль в члене становится неумолимой. "Позже", — обещаю я себе, — "я освобожу их от бюстгальтера и