встречает его директор магазина, едва вы переступаете порог. Он под руку ведет его к самому удобному креслу. Продавщицы и покупатели шепчут: «Мэтр пришел! Глядите, вот он, Мэтр!»
— Не могли ли бы вы, очень просим вас, подписать несколько экземпляров, — решается просить директор и, когда Мэтр соглашается, наваливает перед ним целую гору книг. Мэтр достает китайскую авторучку…
— Здесь напишите «Фанстровой». — Незнакомая дама сует ему книгу под самый нос.
— А вот здесь черкните «Элеоноре», если вы будете так добры…
Так это и идет, пока каждый из присутствующих не получает книжку с подписью Мэтра… Наконец от излишнего внимания, которое ему здесь все уделяют, он мрачнеет.
— Хватит на сегодня, — говорит он. — Я еще зайду, — добавляет он, — но тогда я потребую от вас приготовить русский чай!..
И ты засовываешь в карман книжечку с автографом Мэтра. Но когда он кивает тебе, покорно следуешь за ним и выходишь с ним вместе на улицу. Мэтру полегчало, он позабыл свою печаль, отчаяние от недостатка коммуникабельности, кажется, что он даже развеселился, потому что он улыбается. Ты используешь его хорошее, хоть и неизвестно надолго ли, настроение…
— А как насчет женщин, Мэтр? — задаешь ты первый и последний вопрос.
Он взглядывает немного удивленно, отнюдь не оскорбляясь, потому что, кажется, в этот момент ему импонирует такое доверие.
— Кого вы имеете в виду: ту, что из Поздишовиц, или из Варина? — спрашивает…
— Нет, я думал вообще о женщинах, — объясняешь ты.
— Ах так, — он понял, — вы знаете, женщины… — Он некоторое время молчит. — Кроме всего прочего, я оцениваю их, исходя из того, как быстро они уступают…
И раз уж у тебя не имеется в запасе никакого дополнительного или какого иного вопроса, ты прощаешься с Мэтром на ходу и спешишь на вокзал. И когда, пройдя добрых несколько десятков шагов, ты оглянешься, то увидишь, что Мэтр все еще стоит на том самом месте, где ты оставил его, и все это время он глядит тебе вслед. Но у тебя нет больше смелости вернуться, и поэтому ты прибавляешь шаг…
Ты входишь в поезд, не покурив, так как Мэтр не переносит дыма. Ты понимаешь, что и тут он сопровождает тебя, и дело вовсе не в книжке, от которой оттопырился твой карман… Но горы уже можно не только хорошо разглядеть, но и потрогать, и ты убеждаешься, что становишься все более одинок. Но нет! Не только то, что ты не покурил, не только книга, оттягивающая карман, но и приближающиеся горные вершины возвращают твои мысли к Мэтру. И вот ты ловишь себя на том, что нафантазировал такую картину: Мэтр восседает на заснеженном холме, вокруг него проталины, одни проталины… Мэтр оглядывается вокруг и что-то декламирует… Слова не слышны, но движения обеих рук подчеркивают важность того, что он говорит… Внезапно он умолкает, останавливается на полуслове и, когда понимает, что он один, плачет… Плачет долго, с раскрытыми глазами… А ты? И ты плачешь?! Ты можешь тряхнуть головой, отбросить свои фантазии, но слезы у тебя в глазах…
— Примите мои соболезнования. — Кондуктор пожимает тебе руку и даже не требует билета.
— Благодарю, — говоришь.
— Кто-нибудь у вас умер? — спрашивает проводник.
— Нет, еще нет, — отвечаешь. — Скажите, пожалуйста, — обращаешься к нему, — когда ближайший поезд обратно?
— Через пятнадцать минут, но, чтобы успеть на него, вам нужно выйти на ближайшей станции…
Ты выходишь на ближайшей станции, собираясь вернуться. Может быть, ты хочешь быть единственным слушателем Мэтра? Почему же единственным? А если не единственным? Ну, что же, иди! Мэтр, наверное, ждет тебя…