========== — Prologo — ==========

Я спросила: “Чего ты хочешь?”

Он сказал: “Быть с тобой в аду”.

Я смеялась: “Ах, напророчишь

Нам обоим, пожалуй, беду”.

А.Ахматова

Маски. Снова маски. И бесконечные коридоры ее отражений.

В каждом – новое лицо, новая роль, новая она. Настоящая и в то же время фальшивая. Скалящая зубы в ухмылке и стеснительно прикрывающаяся раскрытым веером. Сжимающая рукоять рапиры в оборонительном жесте и хрипящая от удушья. В шелках и каменьях с мушкой на щечке и в простом рубище, подвязанном грубой веревкой. С полой спиной, темно-серой кожей детей Холма и козьими копытами, и золотоволосая прелестница в белом тонком платье, с россыпью веснушек. Почитаемая миллионами в святилищах и закидываемая камнями на площади. Но везде – одинокая.

Некоторые из зеркал подернуты мутью, не позволяют рассмотреть то, что спрятано в глубине. Их она еще не знает, они еще не пронзали ее плоть, жаля тысячами хрустальных осколков. Не обагрялись ее кровью. Им это еще предстоит. Но тело – это просто тело. Очередной сосуд для бессмертной души, которая вновь и вновь возрождается. В очередной раз «умерев» от пыток святой инквизиции, она живет. Сколько уже веков она таким образом посетила? В скольких умерла и воскресла? Нигде не найдя покоя. Не найдя того, в чьих руках другой конец цепи.

Каждый раз, умирая, она оказывается здесь, в туманном нигде, пропитанном ароматом черных тюльпанов и выпивающем ее силы до капли. Каждый раз, не получая шанса на то, чтобы выбраться из демонического лабиринта, материализуется посреди длинного, не имеющего начала и конца коридора, с сотнями, тысячами зеркал. И каждый раз вынуждена разбивать одно из них, чтобы получить еще одну попытку стать счастливой, всадив в свое тело мириады осколков, на которые дробится поверхность. Эти мгновения агонии перехода – расплата за перерождение. Но будь ее воля, она бы уже умерла навечно.

Только ничего не выйдет. Она уже пыталась. Просто стоять здесь, ожидая момента смерти. Сидеть, бродить по замкнутому пространству, снова возвращаясь в начальную точку. Но каждый раз, замешкавшись в этом подвешенном состоянии, не отдав предпочтение одному из зеркал, спустя некоторое время начинала ощущать, как клеймо на бедре обжигает почти до потери сознания, заставляя чувствовать боль, не сравнимую с той, что испытывалась ей при преодолении Грани. И совершенно не оставалось сил терпеть бесконечный личный ад, царапая странную поверхность под своими ногами, покрываясь испариной и то воя, то скуля, словно раненый зверь, потому что умереть ей все равно не дадут. Она будет просто медленно сходить с ума, падая в пучину кошмара, создающего иллюзию, будто ее кости четкими прицельными ударами дробят огромным молотом, в то время, как она прикована к раскаленной наковальне; выныривая на несколько секунд, не понимая, где находится, а потом вновь проваливаясь в небытие, если не решится на очередной переход. Который, возможно, принесет вожделенный покой.

Так какую маску ты выберешь сегодня?

========== — I — ==========

- Ты все же решил сбросить их в одну реальность? – тот, с чьих испещренных складками губ сорвался вопрос, недовольно проследил за передвижением каменных существ по доске. Несогласие не просто читалось на его лице – оно расходилось волнами от фигуры, облаченной в тяжелый камзол, похоже, стянутый из какой-то эпохи, в которую Тайсса вновь занесло в его попытках развлечься. Правда, и выдернуло из этой же эпохи Высшего, видимо, слишком резко: время вышло чересчур быстро, или кто-то забыл его отмерить. Эту стеклянную клетку им не покинуть уже никогда, и максимум, разрешенный всем троим – недолгие визиты в чужие миры, момент возвращения из которых регламентировался волей Трехликой Девы. В ее адрес уже прилетело немало проклятий, но все они были тщетны.

- Восемьсот тридцать шесть перерождений, - подбрасывая на ладони маленькую фигурку, выточенную из обсидиана, отозвался его собеседник, - я устал. Все это время они спасали лишь свои жизни. Это было неплохо на первых порах, но надоело. Хотя, вот та история с прервавшимся императорским родом оказалась неплоха, но все равно завершилась казнью. Тоскливо.

- Не боишься, что слишком быстро они все вспомнят? Тогда эта история окажется одной из тех, где в конце все рыдают от счастья и заставляют травиться их радостью, - Тайсс скривился. Раздосадованный своим ранним возвращением в успевшую за несколько тысячелетий набить ему оскомину стеклянную тюрьму, он был готов срываться на всех, кто попадется на глаза. К несчастью, помимо старших братьев здесь никого не присутствовало и появиться не могло.

- А мы усложним задачку, - подал голос молчавший до сегодня момента Эфрен, лениво развалившийся на кушетке и вертящий в пальцах прозрачный маленький шарик сиреневого цвета, - введем в игру девчонку.

- Иногда мне кажется, что ты скоро до Агнуса дорастешь в своих замыслах, - младший брат нахмурился. – Она здесь вообще не при чем.

- Когда в тебе заговорило милосердие? – помянутый парой секунд ранее старший из троицы, одобрительно кивнувший на предложение Эфрена, удивленно посмотрел на Тайсса. – Идея очень даже дельная.

- Все равно не сработает, - пожал плечами младший, отчаянно желающий сказать что-нибудь против. - Вся ваша схема рухнет через пару лет, и что дальше? Опять тащить народ из других миров, забрасывая в этот, чтобы было за кем понаблюдать? Да они в своих реакциях не отличаются совершенно: то предназначение себе ищут, начиная выслеживать следы Мирового Зла, то просто оседают где-нибудь и плодятся безостановочно. Скоро количество жителей на квадратный метр заставит открыть курорты в Бездне или давать сразу там вид на жительство.

- Тебя опять вышвырнуло из чужой реальности в самый ответственный момент? – догадался о причинах своеобразного бунта со стороны брата Агнус. – Схема не рухнет, даже если я сейчас разобью одну из печатей. В их подсознаниях сейчас – память восьмисот тридцати шести жизней, о восемьсот тридцать седьмой так быстро они не сумеют вспомнить. И разгадать среди множества цепей верную – тоже.

Хрипло рассмеявшись, Высший вернул обсидиановую фигурку на алый пятиугольник.

Просто наблюдай.

***

Ни один мир не может вечно существовать в состоянии покоя: без революционных действий невозможны глобальные изменения. На любой ход со стороны главенствующих лиц всегда найдутся те,