Я показала на кулоны Жар-птицы.
— Посчитай их.
Он сжал руку в кулак и посмотрел на неё, как будто пожалел, что принес их и зародил во мне эту мысль. Очень жаль, но слишком поздно.
Я тихо сказала:
— Я тебя не виню. Но ты не можешь запретить мне в этом участвовать.
Тео нагнулся ко мне поближе, улыбка сошла с его лица.
— Маргарет, ты подумала о риске, на который ты идешь?
— Они не хуже тех, на которые идешь ты. Мой отец умер. Мама заслуживает правосудия. Пола нужно остановить. Я могу помочь тебе остановить его.
— Это опасно. Я даже не говорю обо всей этой ерунде, связанной с прыжками через измерения. Я имею в виду, мы не знаем, в каких мирах окажемся. Все что мы знаем, это то, что там будет Пол Марков, и что он жестокий сукин сын.
Пол, жестокий. Два дня назад я бы посмеялась над этим. Мне Пол всегда казался тихим и твердым, как скалы, по которым он лазил по выходным.
Теперь я знала, что Пол — убийца. Он сделал это с моим отцом, и он сделал бы это с Тео или со мной. Это больше не имело значения.
Я сказала:
— Я должна это сделать, Тео. Это важно.
— Это важно. Поэтому я делаю это. Это не значит, что ты тоже должна.
— Подумай об этом. Ты не можешь прыгать в измерения, где тебя нет. Возможно, есть некоторые измерения, где я существую, а ты — нет.
— И наоборот, — ответил он.
— Не важно, — я взяла свободную руку Тео, как будто я могла заставить его понять серьезность моих намерений просто сильно сжав её. — Я могу пойти туда, куда ты не можешь. Я расширю твои возможности. Я увеличу вероятность того, что мы его найдем. Не спорь со мной, потому что ты знаешь, что я права.
Тео выдохнул, сжал мою руку в ответ, отпустил и запустил пальцы в свои торчащие волосы. Он был беспокойным и тревожным как обычно, но я догадывалась, что он обдумывает это.
Когда его темные глаза встретились с моими, он вздохнул.
— Если твоя мама догадается, что мы об этом говорили, она сдерет с меня кожу заживо. Это не метафора. Я думаю, что она может в буквальном смысле это сделать. У неё иногда бывают дикие глаза. Спорю на что угодно, в ней есть казачья кровь.
Я секунду сомневалась, думая о том, что это значило для моей матери. Если в путешествии что-то пойдет не так, если я превращусь в атомный суп, она потеряет меня и отца меньше чем за два дня. Слова не могут описать того, что это с ней сделает.
Но если Пол избежит наказания, это так же верно убьет её, и меня тоже. Я не собиралась позволить этому случиться.
— Ты уже говоришь о возмездии. Это значит, что мы сделаем это вдвоем, правильно?
— Только если ты абсолютно уверена. Пожалуйста, подумай сначала об этом хоть секунду.
— Я думала об этом, — сказала я, что было не совсем правдой, но это не имело значения.
Я была так серьезна, как только могла.
— Я в игре.
Так я попала сюда.
Но куда сюда, если быть точной? Идя по улице, наводненной толпами людей, не смотря на поздний час, я пыталась изучить свое окружение. Где бы я ни была, это не Калифорния.
Этот город с его острыми углами мог бы сойти с полотна Пикассо, с его жесткостью и тем, как темные линии стали, казалось, прорезают здания, как ножом. Я представила себя женщиной с его портретов, лицо разделено пополам, асимметричное и противоречивое, одна половина улыбается, другая, безмолвно кричит.
Я остановилась как вкопанная. Я нашла дорогу к набережной, и с другой стороны темной воды, освещенное прожекторами, стояло здание, которое я узнала: собор Святого Павла.
Лондон. Я в Лондоне.
Ладно. Хорошо. Это имеет смысл. Папа был англичанином. Он не переехал в Штаты, пока они с мамой не начали работать вместе. В этом измерении, полагаю, вместо этого она работает в его университете, и мы все живем здесь, в Лондоне.
Мысль о том, что мой отец снова жив, и где-то неподалеку, закипает внутри меня до тех пор, пока я не утрачиваю способность думать о чем-то другом. Я хочу побежать к нему немедленно, прямо в эту секунду, крепко обнять его и извиниться за каждый раз, когда я плохо с ним разговаривала и смеялась над его дурацкими галстуками бабочками.
Но эта версия моего отца не будет моим папой. Он будет другой версией. Отцом этой Маргарет.
Мне плевать. Я никогда не смогу быть ближе к отцу, и я не потрачу время зря.
Ладно. Следующий шаг — узнать где находится эта версия дома.
Мои три поездки в Лондон в гости к тёте Сюзанне, были достаточно короткими. Тётя Сюзанна любила ходить по магазинам и сплетничать, и как бы сильно папа ни любил свою сестру, он мог выдержать с ней не более шести дней. Но я была здесь достаточно долго для того, чтобы понять, что Лондон должен выглядеть не так.
Даже шагая по южному берегу Темзы, я догадалась, что компьютеры были здесь изобретены немного раньше, потому что они были более развиты. Несколько людей, не смотря на моросящий дождь, останавливались, чтобы посмотреть на маленькие квадратики света, похожие на компьютерные экраны, только они появлялись в воздухе перед своими пользователями. Одна женщина разговаривала с чьим-то лицом, должно быть, это был голографический звонок. Пока я стояла, один из моих широких браслетов засветился. Я подняла запястье ближе к лицу и прочитала слова, выбитые внутри мелким шрифтом:
КонТех личная безопасность.
ЗАЩИТНИК модель 2.8
Изготовитель Веризон
Я не совсем уверена, что это значит, но думаю, этот браслет, не только браслет.
Какие еще у них есть высокие технологии? Для всех остальных в этом измерении все это обычное дело. Летательные аппараты над Лондоном и безрельсовый монорельс, извивающийся над головой были наполнены скучающими пассажирами, для которых это был просто конец обычного дня.
Нет места лучше дома, подумала я, но шутка показалась плоской даже мне самой. Я снова посмотрела вниз на свои туфли на каблуках, так не похожие на мои обычные балетки. Это точно не резиновые тапочки.
Потом я напомнила себе, что у меня есть самая мощная технология из всех — Жар-птица висит у меня на шее. Я открыла кулон и посмотрела на устройство внутри.
Оно сложное. Очень сложное. Оно напоминает мне наш универсальный пульт управления, на котором было столько переключателей и кнопок, и функций, которые в доме никто не