речного залива.

4

Их связь продолжалась уже около восьми месяцев. И если бы только кто мог

представить, как ему надоела! Однако тянул с открытым разрывом, втайне надеясь, что

Элен сама найдет партнера моложе и, следовательно, перспективнее, дав Криду от ворот

поворот.

Увы, время шло, а ситуация не менялась. И он, наконец, решил сжечь мосты, не

уповая на слепой случай, дав любовнице уже при следующем свидании отставку. Ибо

окончательно понял: ни одна из десятка с небольшим пассий, которыми он когда-либо

обладал, не принесла ему того морального удовлетворения и душевного равновесия, которые давала – да, да! – жена.

«Марон – любительницу макарон» выбрал без малейшего давления с ее стороны.

И переспали они впервые только после того, как вернулись из церкви, где

состоялся обряд бракосочетания. Интимная сторона жизни складывалась чудесно. Да вот

иногда Крид жаждал большего, а именно: новую самку. И всякий раз запретный плод

оказывался не таким сладким, как представлялось.

Так не глупо ли ему, как сопливому мальчишке, ИСКАТЬ ДАВНО НАЙДЕННОЕ?

III

К счастью (как мало, оказывается, для него иногда надо!), все обошлось без

истерик, вполне даже пристойно со стороны любовницы. Более того, в голосе Элен

сквозило чуточку уязвившее Крида равнодушие:

– Я сама хотела тебе это предложить. К чему продолжать связь, если она не в

радость?

– Но ты ведь совсем недавно утверждала, что любишь меня. Когда же лгала: тогда

или сейчас?

– Разве это имеет какое-нибудь значение?

– Для кого как!

– Очень уж ты, милый, по жене, сам того не замечая, убивался! Иногда я боялась, как бы в порыве страсти не назвал меня Марон. Думаешь, приятно иметь такого

наездника?

– Уж какой есть!

– Самое грустное, что ты ни мгновенья мне не принадлежал. Моей не была даже

самая маленькая частичка тебя! Если бы ты только мог представить, насколько это

тяжело!

– Только давай без излишних сантиментов!

– Прости! И будь счастлив! Я, правда, этого хочу!

Они подошли к двери.

– Ну, не поминай лихом! – Крид попытался придать голосу бодрости, однако у него

это получилось фальшиво.

– Я бы очень хотела вообще тебя никогда не вспоминать, однако, боюсь, не

получится!

– А ты постарайся! – ему показалась, что в данной ситуации лучше быть грубым.

– Спасибо за совет! Была бы рада ему последовать. Увы, хочется в рай, да грехи не

пускают!

«Черт, сейчас начнутся избитые сетования на проявленную неблагодарность, неспособность оценить по достоинству ту, спать с которой, видите ли, выпало

несравненное счастье, – подумал Крид. – Так что надо побыстрее сматываться».

– ...Ничто не вечно под Луной! – заключил он, переступив порог, который на

протяжении восьми месяцев наверняка не раз скрипел под рифленой тяжестью его

ботинок.

– Прощай!

– Прощай!

– Крид, мне кажется, что ты еще пожалеешь!

5

– Элен, ты мне угрожаешь?!

Вместо ответа расслышал лишь громкий щелчок замка.

«Малышка могла иметь в виду совсем иное, – размышлял, влезая в автомобиль. –

Например, то, что другой такой я не найду и вскоре стану кусать локти, сожалея о

разрыве. Скорее всего, так оно и есть…

Нет, СКАЗАННОЕ – вовсе НЕ УГРОЗА! – успокоил себя.

IV

Криду нестерпимо захотелось увидеть жену, которой, надо честно признаться, он

уделял мало внимания. Набрал номер. Ответа не последовало. «Скорее всего, ушла в

магазин или в кино на дневной сеанс», – сделал логичный вывод. И повернул ключ в

замке зажигания.

Неторопливая езда располагала к размышлениям о превратностях любви. И в нем

все сильнее крепла уверенность: дороже супруги для него человека нет. Глупо глушить в

себе чувство, стесняясь признаться в нем даже себе самому.

Стало немного совестно... Ибо он не всегда был к ней элементарно внимательным.

И вовсе не потому, что охладел, нет. Скорее, привык, ну… как к воздуху, без которого

вмиг задохнешься, но которого не замечаешь, пока в один, далеко не прекрасный момент, не наступит кислородное голодание.

И в обществе – стыд и срам! – вдвоем они уже почти не появляются.

Крид повернул на проспект Прадо и покатил в направлении площади Мурильо.

Прежде чем ехать домой, не помешает заскочить в офис.

...И вдруг на него снизошло озарение: свое предназначение и смысл существования

Марон видит в служении ему, любимому!

Кто там из поэтов ошибся, утверждая сакраментальное «Нам НЕ ДАНО

ПРЕДУГАДАТЬ»?

V

Два часа промелькнули – не успел оглянуться: забот оказалось, что называется, полон рот. Да еще и через губу свисало. Вертелся, как белка в колесе. Поставив

секретаршу в известность, что больше сегодня не появится, удалился, весело насвистывая.

А что?! Радоваться каждой секунде, так радоваться!

Его бордовый «Сиг» новизной не блистал. Но это уже, как говорится, честь марки.

И таким образом отчасти куется реноме фирмы: было бы странным, если бы торговец

подержанными автомобилями раскатывал на новехонькой машине. Реклама, она – чем

оригинальнее, тем эффективнее и эффектнее.

У супермаркета притормозил. Опустив боковое стекло, сунул монету в один из

автоматов и получил взамен великолепный букет прекрасных в своей первозданной

чистоте желтых кантуту. Вот обрадуется Марон: цветы, украшающие национальный флаг

государства, у нее – любимые.

Дома супруги, к его величайшему огорчению, не оказалось. «Ничего, – успокоил

себя, – все, что ни делается – к лучшему. Успею тряхнуть стариной и приготовлю омлет с

овощами. Под охлажденный херес – в самый раз».

Господи, какое, оказывается, это чудо – осознавать, что ЖЕНА тебя ЛЮБИТ!

VI

Телефонный звонок настиг хозяина квартиры на полпути к кухне. Пришлось сдать

назад: вдруг Марон или выгодный клиент?

– Алло!

– Синьор Пашоат? –