Юрий ПЛАШЕВСКИЙ Лимоны

Витька вспомнил, что у него в вещмешке есть кусок мерзлой свинины, и тут же явственно представил его себе: розовое задубевшее, твердое, как камень, мясо, припудренное крошками от сухарей, прорезанное слоями жира.

Конечно, он все время знал, где лежит свинина, но старался забыть, не думать о ней. А теперь она как влезла в голову, так и не выходит. Хуже того, стала представляться уже не мерзлым куском, а мелко нарезанными ломтиками на раскаленной сковородке, скворчащими в растопленном сале и испускающими синеватый дымок. Витьке показалось, что он почувствовал запах жареного мяса.

Он перестал работать палками, остановился. Торная лыжня, по которой прошли уже, наверно, два батальона лыжного полка, по-прежнему убегала вперед. А вокруг был все тот же лес, засыпанный глубоким снегом. Меж черных елей низко висело багровое тусклое солнце.

Сковородки, правда, нет, зато небольшой костерок быстро сварганить можно, — только бы сушняку найти. А бересту для разжижки запасливый Витька опять же имел у себя в вещмешке.

Конечно, когда раздавали по куску мяса, строго-настрого наказывали не есть, и считать ту свинину НЗ, то есть, неприкосновенным запасом. Потому что в походе мало ли что быть может. И вообще. Боевая задача у лыжного полка важная и срочная. Перехватить…

А с другой же стороны, если небольшой кусок отрезать, то ничего… Ужасно как есть хочется. Он никак не мог избавиться от этого постоянного чувства, хотя был в лыжном полку уже две недели, а кормили здесь хорошо, обильно, по фронтовой норме. Бойцы и офицеры смотрели на него иногда с удивлением: уж очень жадно ел. Витька, конечно, стеснялся, но ничего с собой поделать не мог: тыловая голодуха отступала медленно.

Командир шел в голове полка, а штаб двигался посредине, между батальонами. С час, наверно, Витька жал хорошим ходом и немного оторвался от штаба, ушел вперед. Они, конечно, скоро за ним сейчас будут, и нагонят, и уйдут вперед, если он костерком займется. Но ничего. Привал у него короткий будет. И он сразу потом дальше рванет. Ходок на лыжах хороший. В случае чего, можно будет сказать — по нужде остановку делал.

Витька проехал еще немного, увидел недалеко от лыжни большую ель и решительно свернул к ней. Потом все было сделано в аккуратности: снял лыжи, пристроил их стоймя вместе с палками, оттоптал в снегу круг поближе к ели, чтоб она его от лыжни заслоняла, огляделся. Метрах в тридцати заметил сухостой, небольшие осинки, — и пошел к ним, раздвигая валенками снег.

Пока разгорался костерок, Витька достал из вещмешка вафельное полотенце, расстелил его на снегу, приготовил соль, выложил мясо, отрезал несколько ломтиков и насадил ка заготовленные березовые прутики. Подрумянивал свининку не спеша, осторожно, посыпал солью и отправлял в рот. Ел медленно, слегка прижмурив глаза — уж очень вкусно было.

Успел Витька только за второй прутик взяться, как на лыжне послышались удары палок, шуршание лыж. Он насторожился, прислушиваясь, — ждал, что невидимый лыжник проедет себе дальше — и дело с концом. Однако звуки движения вдруг прекратились, и Витька понял, что тот стоит на месте, видно, разглядывает его след.

Вот опять — шаг одной лыжней, вот — второй, палка воткнулась в снег, еще, еще… Что за черт! — все это становилось слышней, отчетливее, явно приближаясь. Витька поднял голову — из-за елки выехал и остановился перед ним майор, начальник штаба полка.

Ожидая в страхе хорошего нагоняя, Витька медленно поднялся на ноги и молча приветствовал майора, приложив вытянутую правую руку к шапке-ушанке. Тот кивнул в ответ, оперся на лыжные палки, оглядел Витькин бивуак: костер, торчащие рядом лыжи, вещмешок, расстеленное вафельное полотенце, приготовленные прутики с кусочками мяса. Майор был в чистом белом полушубке, туго перетянутом командирскими ремнями, в белых валенках. И меховой воротник, что лежал у него на плечах, тоже был белый, как пена. Между воротником гимнастерки и крепкой темно-красной шеей майора узкой резкой полоской выделился белоснежный, видно, недавно подшитый свежий подворотничок. На голове его лихо, слегка набекрень, сидела шапка-ушанка с пышным цигейковым мехом зеленоватого, бутылочного цвета, как бы подернутым изморозью. Лицо же у него было обветренное, потемневшее от мороза, щеки слегка впалые, нос с горбинкой, а глаза серые, спокойные.

Он все глядел на Витьку, прищурившись, как будто что-то припоминая. Наконец спросил коротко:

— Ты — кто?

— Топограф, товарищ майор. Младший лейтенант. Прибыл к вам в полк недавно. После окончания училища.

— А, новенький! Вспомнил. Как же, топограф. Это хорошо. Топографы нам теперь нужны. На оперативный простор выходим.

Он кивнул на прутики с кусочками мяса:

— Подкрепляешься?

— Очень есть вдруг захотелось, товарищ майор, — смущенно ответил Витька.

— Хозяйственно, со вкусом расположился.

— Хотите попробовать? — осмелев от похвалы, предложил Витька.

— Ну, что ж, давай попробуем, — усмехнулся майор. Витька быстро присел, взял два прутика и начал поджаривать мясо на огне, который немного опал, обнажив большие раскаленные уголья. Так было даже лучше, удобнее — дыма меньше.

Тут как раз и вылетел из-за елки комендант штаба полка Игонин, старший лейтенант, объехал майора, резко затормозил, остановился. Посмотрел на Витьку, хмыкнул насмешливо, закричал:

— НЗ рубать вздумал? Смотри! Поверочка будет — нарвешься…

— Тихо, тихо, старший лейтенант, — перебил его майор, — давай быстро обратно на лыжню, задержи радистов, пусть сейчас же здесь развернутся, наладят связь с комполка, с передовой группой.

— Есть, задержать радистов, товарищ майор, — бодро ответил старший лейтенант, — автоматчиков тоже задержать, комендантский взвод?

— Человек десять автоматчиков задержи, остальные пусть двигаются с батальоном. Да скажи, чтоб пэ-эн-ша-один и пэ-эн-ша-два тоже сюда свернули.

Старший лейтенант быстро развернулся и уехал. Витька поджарил кусочки мяса, аккуратно посыпал их солью, подал один прутик майору, другой начал обрабатывать сам. Вот как оно все оборачивалось. Витька знал, что ПНШ-1 — это помощник начальника штаба по оперативным вопросам, то есть, по управлению действиями наших войск, а ПНШ-2 — это помощник по разведке. Значит, начальник штаба решил здесь сейчас связаться с головной группой, узнать обстановку, выслушать решение комполка, посоветоваться с оперативником, с разведкой, отдать необходимые распоряжения, может быть — изменить направление движения батальонов. Значит, все обошлось и Витькин самовольный