оставалась еще целая минута, но Цезарь уже стоял во дворе перед школьной дверью. Цезарь — самая красивая собака на хуторах. Большущий пес — прямо автомобиль «трабант». Только куда умнее. Он даже время чует. Как только дело идет к звонку, он — у дверей на страже. Ждет ребят. И никогда не залает, пока Дани не прозвонит. Но зато, едва раздастся звонок, лает так, что в классе никто уже не слышит друг друга. И маме ничего не остается, как выпустить учеников во двор. А Цезарю только того и надо: он начинает прыгать, носиться по двору, бороться с ребятами, позволяет таскать, валять себя, вообще, не знает, кажется, что и делать на радостях. А иногда вздумает вдруг толкаться — одного толкнет, другого. Он сильнее всех, это точно. И эта замечательная собака принадлежит Дани. Он получил Цезаря, тогда еще совсем щенка, когда родился. Мельник подарил. Папа рассказывает, как все было, всем и каждому, сам-то Дани, конечно, не помнит. Но очень любит слушать про это.

Обычно Дани тоже играл с ребятами во дворе, но сегодня ему было не до того — он не сводил глаз с часов. Ведь и на следующий урок надо позвонить секунда в секунду. Незнакомец-то все еще в школе. В другое время Дани, бывает, и припозднится чуть-чуть, особенно если какой-нибудь приятель попросит. Подумаешь, минутка-другая! Да он ради своих друзей-приятелей на любой подвиг пошел бы! Только вот им никаких особенных подвигов от него не надо — разве что переменку чуть-чуть удлинить.

Но сегодня, конечно, ничего такого нельзя. Мама пошла поглядеть на Мишку. Гость стоит в коридоре и курит. Уже два окурка бросил. Жалко, мама не видела. Она каждого курильщика просит ни в коем случае не бросать окурки во дворе: а вдруг утка сюда забредет и окурок проглотит! Утки, они прожорливые и очень глупые. Примут окурок за кукурузное зерно!

Дани дал звонок на второй урок, и гость опять пошел в классную комнату. И на третий урок пошел тоже. А потом и обедать остался — мама сама его пригласила. Вот уж странно так странно! В школу ведь то и дело приезжают люди из города, инспекторы и кто только ни приезжает, но их же мама обедать не оставляет!

Мишка

К концу уроков Дани всегда сам накрывает на стол, маме и себе. И зажигает под кастрюлькой газ. Мама готовит обед по утрам, его нужно только разогреть. Сегодня он сделал все как обычно. Но мама посмотрела и сказала, чтобы поставил третий прибор. Дани выбрал самую некрасивую тарелку, без цветочков. А у Дани на тарелке нарисованы голубые розы, это его любимая тарелка. Но все-таки Дани надеется, что когда-нибудь она разобьется. Девочки чего только не обещают ему в обмен на черепки. Они в классики играют, им черепки нужны, ногой подшибать. Вообще-то для этого годится любой черепок, но девочки сейчас моду завели друг перед дружкой хвастать, чей черепок лучше. Тарелка, которую Дани поставил для гостя, им и даром не нужна.

Мама принесла на кухню и Мишку. Это она правильно сделала. А то все только на гостя смотрит, как будто он что-нибудь интересное рассказывает. А он все бубнил одно и то же:

— Это хорошее решение! Для всех… Поверьте, это хорошее решение вопроса.

Дани не понимал, о чем они толкуют. Решение вопроса… Решение ищут, когда задачки по арифметике решают. Может, он — инспектор по арифметике?

Мама сидела задумчивая, с Мишкой на коленях. Вдруг Мишка попросилась на руки к гостю. Ну и ну! Мало ей, бедняге, что зубы режутся, она еще этого странного дядю в няньки себе взяла! Гость сел за стол с Мишкой на руках. Мама отошла к плите за супом. Наступила пауза, совсем коротенькая. Но все-таки Дани опять сказал гостю:

— A у меня очень много бабушек.

Но гость по-прежнему не обращал на него внимания. Впрочем, на Мишку тоже. А вот об этом он еще пожалеет! Мишка мусолила кусок хлеба, больше крошила, чем ела. Вдруг ее взгляд упал на пиджак гостя, и она сразу потянулась к верхнему карману. Сперва просто рассматривала его, царапала пальчиками, так увлеклась, что даже косить начала. Наконец сообразила, на что карман годен. И стала запихивать в него крошки. У папы тоже есть пиджак с верхним карманом. Он там удостоверение носит. Наверное, и у гостя было что-нибудь в этом роде. Во всяком случае, немного погодя все вдруг заметили, что Мишка как-то странно разевает рот. Когда мама вынула у нее изо рта комок бумаги, на нем ничего нельзя было разобрать, бумажка превратилась в кашицу. Но гость совсем не рассердился и опять стал твердить о решении.

Дани унес супницу и поставил на стол тушеную картошку. Мама почти всегда готовила картошку, тушенную со сметаной, наверное, ничего другого стряпать не умеет. По воскресеньям обычно стряпает папа — тут все сразу соображают, что настало воскресенье.

Но сегодня мама и сметану положить забыла. Гость давился сухой картошкой и был очень похож на откармливаемого гуся, когда ему запихивают корм прямо в горло.

— Вы, может, сметаны хотите? — спросил Дани; ему стало жалко гостя.

— Да, да, с удовольствием! Ты очень внимательный мальчуган! — благодарно посмотрел гость на Дани.

Вот и случай рассказать ему… И Дани упрямо повторил:

— А у меня очень много бабушек!

— Ты это в шутку, не так ли? — засмеялся гость. Но, по крайней мере, услышал!

— Нет, не в шутку.

— Вообще-то человеку положены две бабушки, — опять засмеялся гость.

— А у меня их очень-очень много!

— Ну, так не бывает. Давай о чем-нибудь другом поговорим.

— Мама, скажи ему! Ну, хоть ты скажи! — взмолился Дани. Он чуть не плакал.

И что это за гость такой! Толчется здесь с самого утра, того гляди, всю сметану уплетет… И говорит, говорит, другому слова вставить не даст!

Мама все поняла и тотчас стала рассказывать гостю:

— Я, знаете, уже здесь, на хуторах, учительствовала, когда Дани родился. Соседи были так к нам внимательны, всем хотелось посмотреть на него. Приезжали с хуторов в город, в больницу, кто на чем — на мотоцикле, велосипеде, телеге. А водитель нашего автобуса даже остановку объявлял так: «Кто к Дани — выходите!» Наконец в больнице восстали против стольких посетителей, разрешили только близким родственникам нас навещать. И эти чудесные добрые женщины… В общем, каждая, приходя с гостинцами, называлась бабушкой Дани.