Теперь он направил подзорную трубу в другую сторону, на Лысый луг. Собственно говоря, смотреть там сейчас особенно не на что, Лысый луг, он лысый и есть, одни только щиты-снегозадержатели вдоль дороги. Сейчас они прислонились друг к дружке — на шалаши похожи, много-много шалашей. Никто в этих шалашах не живет, разве что кроту случится туда свой ход вывести. Правда, в одном из них прошлым летом слепили гнездо дикие пчелы. И правильно — дома свободны, занимай, кто хочет!
Этим щитам только зимой потрудиться приходится, но зато уж тогда работенки у них невпроворот. Минувшей зимой, например, столько снегу намело, что дорогу совсем засыпало, никакие щиты не помогли. И не разобрать было, где дорога, а где канава придорожная. Взрослые шли по колено в снегу, детям вообще было по пояс. Так что не раз кооператив высылал по утрам трактор, чтобы примял снег, иначе бы детям в школу никак не попасть. А со стороны Лысого луга много ребят идет. Их хуторов от школы и не видно. Из-за холма, на который дальний край Лысого луга взбегает. Вот и сейчас, когда Дани навел туда свою трубу, две девочки возникли в ней так, словно спустились на луг с облаков.
Несколько минут спустя уже по всем тропкам-дорожкам шли к школе ребята. Дани сосчитал — их было двадцать один. И вот-вот прикатит автобус, может, всех семерых привезет.
— Мама, кажется, сегодня отсутствующих не будет. — Очень рада. — Я тоже. Плохо, когда кто-нибудь не приходит. — Вижу, они все — твои друзья. — Ясно, друзья… Знаешь, мама, мне никогда не захочется в старшем классе учиться. — Вот так новости! Отчего ж так, сынок? — Оттого, что, когда последний класс кончу, мне уже нельзя будет в нашу школу ходить. И Карчи Гуйаш решил на будущий год в интернат не поступать. А я ему сказал: правильно! Мы уже поклялись друг другу, что каждый год будем проваливаться. — Даниэл! — А если все-таки в конце концов не сумеем провалиться, если все же нас пошлют в город, в интернат, то мы убежим и вернемся сюда. Я сказал Гуйашу, что на будущий год ему уже надо начинать. — Ай-я-яй, Даниэл! Нет, какой же Даниэл — Хегедюш!! Дани слез с окна. Пока ребята подойдут, он как раз со всем и управится. Вот только надо решить, в какой класс сегодня идти. Он выскочил в коридор и побежал в школу — посмотреть расписание. Оно было все разноцветное, как радуга. Мама каждый предмет вписывала другим цветом, чтобы ребятам было виднее, понятней. Так и первоклашки не запутаются, даже пока не научились читать.
В четвертом классе день начинался сегодня с красного цвета, значит, первый урок у них — венгерский язык и литература. В третьем классе — зеленый: знакомство с окружающим миром. Во втором — синий: арифметика. В первом классе — почти красный, вернее, розовый: письмо и чтение. Мама стояла у шкафа и отбирала кассеты для школьного магнитофона. — Дай помогу! — подбежал к ней Дани. Он подбегает так к маме каждое утро, но каждое утро получает один и тот же ответ: — В этом мне помогать не надо, сынок. Вдвоем мы все так перепутаем, что и концов не найдешь. — А у кого сейчас будет урок с магнитофоном? — Посмотри в расписании сам — там, где разноцветные полоски поперек. То есть во всех классах, кроме первого. В первом у нас упражнения по чтению и письму. Дани прошел между рядами парт. Проверил, везде ли на спинках висят наушники. Все было в порядке, как всегда. Уж кого-кого, а магнитофонного учителя ребята слушаются беспрекословно. Как только скажет: «А теперь повесьте наушники на место», выполняют все в точности. — Я решил: пойду на урок арифметики. — Ну-ну, — удивилась мама. — Я и не знала, что ты арифметику так любишь. Дани не стал кривить душой: — Не арифметику, а того дядю, который по магику арифметике учит. Он всегда говорит мне: «Здравствуй, маленький слушатель!» И я тоже с ним здороваюсь.
— Мама, кажется, сегодня отсутствующих не будет. — Очень рада. — Я тоже. Плохо, когда кто-нибудь не приходит. — Вижу, они все — твои друзья. — Ясно, друзья… Знаешь, мама, мне никогда не захочется в старшем классе учиться. — Вот так новости! Отчего ж так, сынок? — Оттого, что, когда последний класс кончу, мне уже нельзя будет в нашу школу ходить. И Карчи Гуйаш решил на будущий год в интернат не поступать. А я ему сказал: правильно! Мы уже поклялись друг другу, что каждый год будем проваливаться. — Даниэл! — А если все-таки в конце концов не сумеем провалиться, если все же нас пошлют в город, в интернат, то мы убежим и вернемся сюда. Я сказал Гуйашу, что на будущий год ему уже надо начинать. — Ай-я-яй, Даниэл! Нет, какой же Даниэл — Хегедюш!! Дани слез с окна. Пока ребята подойдут, он как раз со всем и управится. Вот только надо решить, в какой класс сегодня идти. Он выскочил в коридор и побежал в школу — посмотреть расписание. Оно было все разноцветное, как радуга. Мама каждый предмет вписывала другим цветом, чтобы ребятам было виднее, понятней. Так и первоклашки не запутаются, даже пока не научились читать.
В четвертом классе день начинался сегодня с красного цвета, значит, первый урок у них — венгерский язык и литература. В третьем классе — зеленый: знакомство с окружающим миром. Во втором — синий: арифметика. В первом классе — почти красный, вернее, розовый: письмо и чтение. Мама стояла у шкафа и отбирала кассеты для школьного магнитофона. — Дай помогу! — подбежал к ней Дани. Он подбегает так к маме каждое утро, но каждое утро получает один и тот же ответ: — В этом мне помогать не надо, сынок. Вдвоем мы все так перепутаем, что и концов не найдешь. — А у кого сейчас будет урок с магнитофоном? — Посмотри в расписании сам — там, где разноцветные полоски поперек. То есть во всех классах, кроме первого. В первом у нас упражнения по чтению и письму. Дани прошел между рядами парт. Проверил, везде ли на спинках висят наушники. Все было в порядке, как всегда. Уж кого-кого, а магнитофонного учителя ребята слушаются беспрекословно. Как только скажет: «А теперь повесьте наушники на место», выполняют все в точности. — Я решил: пойду на урок арифметики. — Ну-ну, — удивилась мама. — Я и не знала, что ты арифметику так любишь. Дани не стал кривить душой: — Не арифметику, а того дядю, который по магику арифметике учит. Он всегда говорит мне: «Здравствуй, маленький слушатель!» И я тоже с ним здороваюсь.