подъезд 12, квартира 225.
Зам. народного комиссара внутренних дел СССР, комиссар государственной безопасности 1-го ранга
(Подпись).
Начальник Второго отдела ГУГБ[21] комиссар государственной безопасности 3-го ранга
(Подпись)».
При аресте у Г.Н. Каминского изъято: членский билет ВЦИК № 212, членский билет ЦИК СССР № 253, партийный билет № 0000171, 90 рублей наличных денег (после реабилитации возвращённых семье Г.Н. Каминского. — И. М.), часы-луковица, авторучка. При обыске в квартире на набережной обнаружены принадлежащие арестованному книги Томского, Бухарина, Рыкова в количестве двадцати экземпляров и книга Гитлера «Моя борьба».
Сразу же после ареста начались допросы «с пристрастием». В течение двух недель избиения, пытки, допросы без сна в течение нескольких суток не дали «следствию» никаких результатов — Григорий Наумович молчал. Заговорил Каминский на допросе 4 июля 1937 года. Всего в деле два протокола допросов, подписанных Каминским. Из протокола 4.6.37-го года: «Особенность моих взглядов состояла в том, что, в отличие от многих, я воспринимал всерьёз восстановление и развитие мелкого крестьянского хозяйства. Мне казались смешными опасения перед силой кулака, и я выступал, например, совершенно против Каменева в 1925 году, когда он пугал партию подтасованными цифрами о кулацкой мощи. В дальнейшем по характеру моей работы в центре моего внимания стояла по-прежнему деревня, а не город. Меня заставили дрогнуть события, развернувшиеся в 28 — 29 годах в советской деревне. Мне стало казаться, что темпы коллективизации искусственно форсируются, что крестьянство идёт в колхозы под административным нажимом, что это так долго продолжаться не может. Это и послужило основой моих взглядов... Другая причина заключается в жалости к товарищам по партии. Мне было жалко Бухарина, жалко Рыкова, которых я лично хорошо знал. Мне казалось, что к ним напрасно придираются, что их зря травят. На февральско-мартовском Пленуме я выступил против Кагановича. На июньском я выступил против Ежова и Берии». Следователь[22]. Рядом данных досконально подтверждено, что, пытаясь уйти от ответственности и сохранить законспирированные кадры вашей организации, на предыдущих допросах вы скрыли от следствия вредительскую организацию в НКЗдраве[23], руководимом вами. Категорически предлагаем прекратить двурушничество и рассказать откровенно по существу вопроса. (Подписывая этот протокол, Григорий Наумович с трудом — пальцы, переломанные дверью, еле удерживают ручку — вычёркивает слово «откровенно»). Каминский. Многие полагали, что строительство социализма своё возьмёт и новая культура обойдётся без лечебного дела, без борьбы с эпидемиями, которые сами отойдут в прошлое, как хлам старого. (Возможно, говоря это, Григорий Каминский вспомнил академика Павлова...) Строить новые лечебные и инфекционные корпуса не нужно, подготовка новых кадров должна быть более медико-просветительской, чем социально-лечебной и санитарно-эпидемической, что фельдшер — это остаток прошлого, что врач должен быть больше на заводе или в колхозе, а не в больнице. Все болезни были под номерами. Эпидемии сыпного тифа засекречивались. Больному говорили: вы больны не сыпным тифом, а болезнью номер два. Это приводило к расползанию эпидемии и увеличению детской смертности. Все мои усилия сопротивляться этой практике оказались безуспешными. Что же мы имеем? Полное отсутствие медикаментов и прочного материального снабжения лечебных учреждений. Приостановление ремонта и строительства новых больниц. Дескать, победа социализма — они не нужны. Одним словом, полное разложение и запустение медицинского дела в стране. Следователь. Это всё, что вы хотите показать о вредительстве, проводимом вами? Каминский. Нет, не всё. (Можно предположить, как горько усмехнулся Григорий Наумович в этот момент). Ставка на рост эпидемий, развитие антисанитарии в стране — это ставка на пораженчество в войне. Рост эпидемий, запущенность микробиологии, неподготовленность населения и медицинской службы в военном деле — это есть прямое пособничество врагам. Антисанитарное состояние страны как в области коммунальной санитарии — очистка городов, банное и прачечное дело, охрана и состояние водоёмов, канализации, так и в других областях санитарии, в особенности пищевой, промышленной и торговой, есть постоянный источник для эпидемии и почва для недовольства населения. Следователь. Вы рассказываете о недостатках работы вообще, что нас меньше всего интересует. Предлагаем подробно остановиться на конкретной вредительской деятельности. Каминский. Хотите конкретно? Пожалуйста. Прежде всего задержка производства сывороток и вакцин. Почему нельзя правильно развивать это дело, как это есть во Франции или Америке (США)? Производство сывороток и вакцин не выводилось из того кустарного состояния, в котором оно находилось. Без окончания строительства нового вакцинного и сывороточного корпуса и всего строительства микробиологического и эпидемиологического комбината в Москве нельзя было и думать вывести из кустарщины производство сывороток и вакцин. Это надо было проводить в масштабах, которые не только вывели бы страну из затруднений, но и давали достаточно резерва на случай войны для всего населения, для армии, а также для нужд противобактериальной войны. Следователь. Кто на местах непосредственно руководил вредительской работой? Каминский. Как ни странно, но лиц, занимающихся непосредственным вредительством, я назвать не имею возможности. Они мне неизвестны. Следователь. Вы занимаетесь укрывательством. Мы категорически требуем (возможно, «допрос» вело несколько следователей) назвать фамилии лиц, с которыми вы были связаны по антисоветской деятельности на местах. Каминский. Я прошу следствие верить мне. Укрывать своих пособников, особенно сейчас, для меня не составляет никакого смысла. Следователь. Как же руководитель не знает своих филиалов? Каминский. Как ни странно, но это так...»
...За семь месяцев «следствия» Григорий Наумович Каминский, выдержав все истязания, изощрённые пытки, издевательства, не назвал ни одной фамилии, ни одного имени из своих «сообщников». Он никого не привёл в пыточные подвалы Лубянки. Это сделали за него другие. Но — не осудим ни одного из них. Представьте себя на месте каждого, кто прошёл через сталинское «следствие»: вам выжигают спину паяльной лампой до рёбер и в это
* * *
При аресте у Г.Н. Каминского изъято: членский билет ВЦИК № 212, членский билет ЦИК СССР № 253, партийный билет № 0000171, 90 рублей наличных денег (после реабилитации возвращённых семье Г.Н. Каминского. — И. М.), часы-луковица, авторучка. При обыске в квартире на набережной обнаружены принадлежащие арестованному книги Томского, Бухарина, Рыкова в количестве двадцати экземпляров и книга Гитлера «Моя борьба».
* * *
Сразу же после ареста начались допросы «с пристрастием». В течение двух недель избиения, пытки, допросы без сна в течение нескольких суток не дали «следствию» никаких результатов — Григорий Наумович молчал. Заговорил Каминский на допросе 4 июля 1937 года. Всего в деле два протокола допросов, подписанных Каминским. Из протокола 4.6.37-го года: «Особенность моих взглядов состояла в том, что, в отличие от многих, я воспринимал всерьёз восстановление и развитие мелкого крестьянского хозяйства. Мне казались смешными опасения перед силой кулака, и я выступал, например, совершенно против Каменева в 1925 году, когда он пугал партию подтасованными цифрами о кулацкой мощи. В дальнейшем по характеру моей работы в центре моего внимания стояла по-прежнему деревня, а не город. Меня заставили дрогнуть события, развернувшиеся в 28 — 29 годах в советской деревне. Мне стало казаться, что темпы коллективизации искусственно форсируются, что крестьянство идёт в колхозы под административным нажимом, что это так долго продолжаться не может. Это и послужило основой моих взглядов... Другая причина заключается в жалости к товарищам по партии. Мне было жалко Бухарина, жалко Рыкова, которых я лично хорошо знал. Мне казалось, что к ним напрасно придираются, что их зря травят. На февральско-мартовском Пленуме я выступил против Кагановича. На июньском я выступил против Ежова и Берии». Следователь[22]. Рядом данных досконально подтверждено, что, пытаясь уйти от ответственности и сохранить законспирированные кадры вашей организации, на предыдущих допросах вы скрыли от следствия вредительскую организацию в НКЗдраве[23], руководимом вами. Категорически предлагаем прекратить двурушничество и рассказать откровенно по существу вопроса. (Подписывая этот протокол, Григорий Наумович с трудом — пальцы, переломанные дверью, еле удерживают ручку — вычёркивает слово «откровенно»). Каминский. Многие полагали, что строительство социализма своё возьмёт и новая культура обойдётся без лечебного дела, без борьбы с эпидемиями, которые сами отойдут в прошлое, как хлам старого. (Возможно, говоря это, Григорий Каминский вспомнил академика Павлова...) Строить новые лечебные и инфекционные корпуса не нужно, подготовка новых кадров должна быть более медико-просветительской, чем социально-лечебной и санитарно-эпидемической, что фельдшер — это остаток прошлого, что врач должен быть больше на заводе или в колхозе, а не в больнице. Все болезни были под номерами. Эпидемии сыпного тифа засекречивались. Больному говорили: вы больны не сыпным тифом, а болезнью номер два. Это приводило к расползанию эпидемии и увеличению детской смертности. Все мои усилия сопротивляться этой практике оказались безуспешными. Что же мы имеем? Полное отсутствие медикаментов и прочного материального снабжения лечебных учреждений. Приостановление ремонта и строительства новых больниц. Дескать, победа социализма — они не нужны. Одним словом, полное разложение и запустение медицинского дела в стране. Следователь. Это всё, что вы хотите показать о вредительстве, проводимом вами? Каминский. Нет, не всё. (Можно предположить, как горько усмехнулся Григорий Наумович в этот момент). Ставка на рост эпидемий, развитие антисанитарии в стране — это ставка на пораженчество в войне. Рост эпидемий, запущенность микробиологии, неподготовленность населения и медицинской службы в военном деле — это есть прямое пособничество врагам. Антисанитарное состояние страны как в области коммунальной санитарии — очистка городов, банное и прачечное дело, охрана и состояние водоёмов, канализации, так и в других областях санитарии, в особенности пищевой, промышленной и торговой, есть постоянный источник для эпидемии и почва для недовольства населения. Следователь. Вы рассказываете о недостатках работы вообще, что нас меньше всего интересует. Предлагаем подробно остановиться на конкретной вредительской деятельности. Каминский. Хотите конкретно? Пожалуйста. Прежде всего задержка производства сывороток и вакцин. Почему нельзя правильно развивать это дело, как это есть во Франции или Америке (США)? Производство сывороток и вакцин не выводилось из того кустарного состояния, в котором оно находилось. Без окончания строительства нового вакцинного и сывороточного корпуса и всего строительства микробиологического и эпидемиологического комбината в Москве нельзя было и думать вывести из кустарщины производство сывороток и вакцин. Это надо было проводить в масштабах, которые не только вывели бы страну из затруднений, но и давали достаточно резерва на случай войны для всего населения, для армии, а также для нужд противобактериальной войны. Следователь. Кто на местах непосредственно руководил вредительской работой? Каминский. Как ни странно, но лиц, занимающихся непосредственным вредительством, я назвать не имею возможности. Они мне неизвестны. Следователь. Вы занимаетесь укрывательством. Мы категорически требуем (возможно, «допрос» вело несколько следователей) назвать фамилии лиц, с которыми вы были связаны по антисоветской деятельности на местах. Каминский. Я прошу следствие верить мне. Укрывать своих пособников, особенно сейчас, для меня не составляет никакого смысла. Следователь. Как же руководитель не знает своих филиалов? Каминский. Как ни странно, но это так...»
* * *
...За семь месяцев «следствия» Григорий Наумович Каминский, выдержав все истязания, изощрённые пытки, издевательства, не назвал ни одной фамилии, ни одного имени из своих «сообщников». Он никого не привёл в пыточные подвалы Лубянки. Это сделали за него другие. Но — не осудим ни одного из них. Представьте себя на месте каждого, кто прошёл через сталинское «следствие»: вам выжигают спину паяльной лампой до рёбер и в это
