сказал Колдер.

— Аааа. Гениальная идея, босс!

— Да уж, именно за это мне и платят, — сказал Колдер, садясь за руль своей патрульной машины.

Колдер догадывался, кто стоял за актами вандализма.

Прежде всего, Оливия права. Это, очевидно, была работа огненного дракона. Знак «Добро пожаловать в Северный Линдвейл» был на высоте шести метров над землей. Выжечь на нем граффити можно, только если парить в воздухе.

И у Колдера на примете был один несовершеннолетний правонарушитель, которого не раз ловили с подобного рода выходками. Билли Саттон, избалованный маленький засранец. Жаль, конечно: вообще-то, мальчишка весьма талантливый художник. Если бы только направил свой талант в нужное русло.

Проблема в том, что Билли остался единственным выжившим сыном у своей матери, и поэтому она баловала и потакала ему во всем. Но у такой чрезмерной заботы есть другая сторона: Билли был уверен, что ему сойдет с рук абсолютно все, ну разве что, кроме убийства, потому что мать вытащит его из любой передряги. По крайней мере, так было до сих пор.

Сью Саттон на протяжений долгих лет снова и снова беременела, пытаясь выносить дракончиков, но из всех ее яиц вылупился только Билли.

Это распространенная проблема у драконов-перевертышей.

Долгие годы уровень выживаемости драконьих яиц держался на крайне низкой отметке. Скорлупа опасно истончилась из-за плохой экологической обстановки и повсеместного использования пестицидов. А несколько лет назад клиника по лечению бесплодия, наконец, нашла решение проблемы, предложив помещать яйца в инкубатор на ранней стадии беременности женщины-дракона, и это ощутимо повысило уровень рождаемости. Тем не менее, появилось целое поколение драконов-перевертышей, которые оказались единственными выжившими детьми, как и Билли. Родители сверх меры оберегали и потакали им, и те в итоге выросли испорченными и избалованными.

Колдер и Барнум подъехали к «Бинбаг», одной из самых популярных кофеен в Южном Линдвейле, где, как всегда, было полно народу.

Сью подняла глаза и улыбнулась Колдеру, но улыбка быстро исчезла с лица, когда женщина заметила серьезное выражение его лица.

— Сью, ты сегодня просто сногсшибательно хороша, — сказал Барнум. Колдер бросил на него раздраженный взгляд.

— Что? — прошептал Барнум Колдеру. — Она одинока.

Так и есть. Отец Билли свалил много лет назад.

— Ну разве ты не очаровашка? Колдер, тебе как обычно? — спросила она с натянутой улыбкой. — Пекановый пирог и сладкий кофе слабой обжарки? За счет заведения, конечно же.

К сожалению, ее виноватый вид в сочетании с попыткой умаслить его лишь подтвердил тот факт, что Билли снова во что-то вляпался, и она об этом знает.

— Нет, спасибо, Сью. Мне нужно поговорить с тобой.

— Да, конечно, выкладывай. — Она прислонилась к стойке, глядя на него с вызовом. Она что, надеется, он не станет обсуждать это при клиентах? Прекрасно, если она так хочет, он подыграет.

— Ладно, и это касается каждого, — сказал Колдер, повышая голос. — У нас серьезные проблемы, народ, и я хочу, чтобы все были в курсе. К нам в город приехал инспектор. Хенрик Вромм, Наблюдатель Старейшин Драконов.

— Ледяной или Огненный? — выкрикнул кто-то. Колдер вздохнул.

— Огненный, но это неважно, — ответил он, заметив, как окружающие с облегчением выдохнули. А зря. В подобных делах Старейшины Драконов остаются нейтральны и не принимают ни одну из сторон. — Он пробудет в городе ближайшие тридцать дней. Совет получил многочисленные жалобы от туристов-людей об обострении отношений между нами и ледяными драконами. Вандализм, драки… если так будет продолжаться, они распустят все местные власти и приведут собственных центурионов в долину. Я уже видел такое однажды, в Монтане, и это весьма неприятно. Они поймают первого попавшегося хулигана и упекут в тюрьму, чтобы преподать остальным урок.

Посетители начали гневно перешептываться друг с другом. Сью побледнела и закусила губу, избегая взгляда Колдера. Она определенно знала, что натворил ее сын.

— Мэр Томпкинс проводит экстренное собрание сегодня вечером по этому поводу, а пока вам всем необходимо успокоиться и остыть. Если у вас проблемы с кем-либо из ледяных драконов, приходите ко мне в участок и пишите жалобу, не пытайтесь решить все самостоятельно. И Сью, мне нужно поговорить с Билли. Где он сейчас?

— Ты не арестуешь моего сына, — гневно проговорила Сью, ее лицо начало покрываться чешуйками. Из ноздрей взвился дымок.

— С чего ты решила, что я хочу его арестовать? — спокойно спросил Колдер.

— Ты все время цепляешься к нему. Каждый раз, как кто-то выжигает граффити, ты обвиняешь его.

Колдер наклонился и слегка понизил голос, но не сильно.

— Сью, это вне моих полномочий. Если его поймают Старейшины Драконов, то с его приводами он не отделается годом, он угодит на все пять, и ты можешь истерить сколько влезет, но это ничего не изменит. — Ее глаза расширились от злости. — И кстати, когда ты бежишь и вытаскиваешь его из очередной передряги, ты не делаешь ему одолжения. Если бы ты шлепала его по хвосту каждый раз, когда он ведет себя словно распоясавшийся ребенок, то не столкнулась бы с такими проблемами теперь.

— Я знаю, где он, — неожиданно подал голос один из посетителей, дракон-кузнец, по прозвищу Блэки. Когда Сью глянула на него, тот не отвел взгляд. — Что? Я не собираюсь смотреть, как весь город страдает из-за того, что ты не можешь контролировать собственного сына. Он и его дружки на старом карьере у Пайнвью Роад.

— Поищи себе другое место, здесь тебе больше не рады, — злобно проговорила Сью.

— Да ради бога, — ответил Блэки, поставив чашку с кофе на стойку. Он поднялся. — Думаешь, твое заведение единственное в городе?

Он направился к двери, и несколько посетителей встали и присоединились к нему, одарив Сью гневными взглядами. Женщина с вызовом смотрела им вслед, но как только они вышли, Колдер заметил тревогу в ее глазах. Многие из огненных драконов были обеспеченными, но к ней это не относилось. И Блэки был прав — есть много других мест, где можно выпить кофе. Если она станет отпугивать завсегдатаев, то окажется не в лучшем положении.

Прекрасно. А ведь сегодня только первый день, когда Хенрик в городе.

Сью поспешила к задней двери, ведущей в ее кабинет.

— Барнум, оставайся