хорошо скрывал это. Он был пешкой, которой в любой момент можно пожертвовать, и если не понимал этого, значит, вдобавок был еще и глупцом.

Стоит ему вызвать малейшее недовольство Шарбараза, и с ним вполне может произойти несчастный случай… или он просто исчезнет, а императорские одежды наденет кто-то другой, откликающийся на имя Хосий.

Шарбараз сказал:

– Мы с Хосием очень хорошо понимаем друг друга.

– Так и должно быть, величайший, – сказал Абивард и еще раз посмотрел на человека, который сейчас был единственным имеющимся в наличии Хосием. Здорово было бы взять Видесс; ни одному Царю Царей этого не удалось за все многолетние войны между Макураном и Видессийской империей. Но если Шарбаразу удастся захватить столицу империи и посадить на трон этого «Хосия», то как скоро этот парень забудет, что он марионетка, и вспомнит, что он видессиец? Абивард готов был биться об заклад, что это произойдет скорее, чем хотелось бы.

– Величайший, я был счастлив возобновить знакомство с высокочтимым, но сейчас… – «Хосий» замолчал.

– Я знаю, что тебя ждут срочные дела, – сказал Шарбараз, и вновь без заметной иронии. – Не стану тебя больше задерживать.

«Хосий» поклонился ему, как равный равному, хотя от этого несло такой же фальшью, как от подчеркнуто вежливого обращения с ним Царя Царей. Самозванец кивнул Абиварду, как монарх ближайшему сподвижнику другого монарха, и оставил маленькую приемную. Шарбараз налил себе новую чашу вина и вопросительно посмотрел на Абиварда. Тот ответил кивком. Шарбараз наполнил его чашу и еще одну для Динак.

Абивард поднял чашу – не из обычной глины, как в крепости Век-Руд, а из мелочно-белого алебастра, выточенного так тонко, что сквозь стенки просвечивало вино.

– Поздравляю, величайший, – сказал он. – Не вижу лучшего способа поквитаться с Видессией. – Он выпил вместе с Шарбаразом и Динак. Царь Царей сказал:

– А знаешь, зятек, что в этом самое лучшее? Видессийцы сами поднимаются против этого Генесия с оружием, к тому же через Васпуракан и пустыню доходят слухи: говорят, правитель этот таков, что по сравнению с ним даже покойный Смердис, по которому мы не скорбим, покажется образцом государственного мужа.

– Ох, нелегко, – сказал Абивард. – Я чуть не захлебнулся. Это как же надо постараться, чтобы даже Смердис в сравнении с ним показался государственным мужем?

– Генесию это удается, по крайней мере, так говорят, – ответил Шарбараз. Смердис хоть имел представление о том, как умиротворить врагов: вспомни дань хаморам. А Генесий, похоже, умеет только одно – убивать. Убийство Ликиния с сыновьями хотя бы имело смысл…

– Но только не так, как это сделал он! – вмешалась Динак. – Это было жестоко и бесчеловечно.

– Судя по всему, Генесий именно жесток и бесчеловечен, – сказал Шарбараз.

– Он пользуется только одним орудием власти – террором. Он не пожалел сил, пытая, ослепляя и калеча каждого приятеля Ликиния, которого сумел поймать, и каждый следующий рассказ ужаснее предыдущего. Отчасти это объясняется природой таких рассказов, но, когда чуешь дурной запах, скорее всего, где-то рядом и навозная куча.

Абивард задумчиво проговорил:

– Такими методами он сумеет запугать и подчинить себе некоторых, но большинство их составят те, кто и без этого подчинился бы ему. Тех, кого он действительно стремится запугать – людей, сильных духом, – запугать не удастся.

Они просто будут ненавидеть его еще больше, чем сейчас.

– Именно так, – согласился Шарбараз. – Чем больше он будет стараться сломить их дух, тем сильнее они будут сопротивляться. Но он удерживает город Видесс, а это, можно сказать, видессийский Налгис-Краг, взять который без помощи предательства просто невозможно. – Он широко улыбнулся. – Полагаю, разумнее всего объявить, что «Хосий» находится у нас, подождать, пока в Видессии не воцарится полный хаос, а судя по всему, так оно и будет, и ввести войска. Если Генесий так скверен, как его изображают последние слухи, то нас встретят как освободителей.

– Ну разве не замечательная мысль? – мечтательно произнес Абивард. – Ты говоришь, обоих Маниакисов отправили на какой-то далекий остров?

– Да. Это сделал Ликиний, а не Генесий.

– Это в любом случае хорошо. Там, на краю света, вдали от ока Генесия, они в безопасности. Они хорошие люди, и отец, и сын, и они очень много для нас сделали. Мне было бы жаль, если бы с ними случилась беда.

– Да? – заметил Шарбараз. – А я вознес бы Господу и Четырем Пророкам длинную и громкую благодарственную молитву, если бы услышал, что Генесий приказал выставить их головы на Веховом камне в Видессе. Судя по всему, они оказались бы там в хорошей компании; говорят, нынче на Веховом камне тесновато.

– Величайший! – сказал Абивард с упреком, насколько это возможно было, говоря с Царем Царей. Динак кивнула, соглашаясь с братом, а не с мужем.

Но Шарбараз не стал приносить извинения:

– Я говорю вполне серьезно. Ты, зятек, сказал, что Маниакисы – хорошие люди, и ты совершенно прав. Но дело не в этом, точнее, не это главное. А главное состоит в том, что отец и сын Маниакисы – люди способные. Чем больше таких людей перебьет Генесий, тем слабее будет Видессия, когда мы выступим против нее.

Абивард задумался над словами монарха, а потом с поклоном произнес:

– Это слова, достойные Царя Царей.

Шарбараз гордо выпятил грудь. Но Абивард имел в виду отнюдь не комплимент.

Царю Царей приходится делать все в интересах государства и смотреть на происходящее с точки зрения державы, а не с личной, человеческой. Само по себе это неплохо. Но когда начинаешь забывать человеческую точку зрения и готов желать смерти верным друзьям, становишься существом довольно устрашающим. Это, по мнению Абиварда, было намного хуже, чем понимать, что эти смерти послужили бы на благо государства, и в то же время искренне не хотеть их.

Он раскрыл рот, собираясь объяснить это Шарбаразу, но закрыл его, так ничего и не сказав. Он давно понял, что даже зять не может высказать Царю Царей все. Само положение Шарбараза, его одежды – все это уже приглушало любую критику. Нет, за подобную несдержанность Абивард не ответил бы головой;

Шарбараз даже вежливо выслушал бы его – он понимал, что Абивард заслужил право на это, и к тому же не считал его потенциальным врагом… во всяком случае Абивард надеялся, что это так. Выслушал бы – но при этом ничего не услышал.

Шарбараз сказал:

– Твоему брату или тому, кого он назначит, придется какое-то время похозяйничать в Век-Руде, зятек.

Ты нужен мне здесь. Ты станешь моей правой рукой и займешься подготовкой войск к вторжению в Видессию. Я рассчитываю, что мы выступим на следующий год.

И это