Всего четыре часа спали.
ПИРОЖКОВ: Как это четыре? Гуляли небось в Усть-Борске?
КОМИССАР АВТОПОЕЗДА: Вы о чем это, ребята? Что с вами?
ЮЛЬКА: У вас календарь есть?
ДЕЕВ: Есть, а что? Странные вы какие-то. Будто и не рады. Случилось что-нибудь?
ИЛЬЯ: Сегодня же второе августа, честно. Второе, а не первое!
ДЕЕВ: Нет, сегодня тридцать первое июля. Выспитесь — и будет первое!
Кончилось тем, что весь автопоезд высыпал из кабин и доказал «чокнутым» мостостроителям, что сегодня именно первое августа, что отряд в срок справился с ответственным заданием и что поезд идет с опережением графика на два с половиной… теперь уже ровно на два часа, а временной сдвиг произошел вероятнее всего в головах осатаневших от гонки ребят. Илья затеял было спор, показывал записи в блокноте, его осмеяли. Юлька попробовала козырнуть ведомостью расхода продуктов — все-таки документ! — ее и слушать не стали. Тогда вперед вышел Сыч и протянул Дееву последний аргумент — тальниковый прут с зарубками.
— Вот, посчитайте сами, двенадцать! Голову даю на отсечение. Или этого мало?
— Правильно, — согласился Деев. — Но вы же еще рыбы не наловили?
— Да, верно. Рыбы не наловили, — признался Илья, — и не наловим.
Бригада отказалась от премии за сооружение в крайне напряженные сроки временного автодорожного моста, но главный бухгалтер был неумолим и потребовал веских доказательств. Поскольку самое веское доказательство прутик Вальки Сыча — годилось лишь для музея, а о рыбе в бухгалтерии и знать ничего не хотели, то премию все же пришлось получить.
Говорят, после этого случая Илья и Юлия Кулемины уехали на другой участок дороги, там у них в положенное время родилась дочь, нареченная Любовью. Вскоре Юлия Кулемина с младенцем вернулась на станцию Оя, ставшую уже вполне приличным поселком, где и проживает в настоящий момент, Илья же остался десантником и по-прежнему идет впереди Трассы, уже далеко за Перевалом. Бригаду после отъезда Кулеминых возглавил Валентин Петрович Сычев. Перед каждым праздником он посылает на станцию Оя художественную телеграмму с цветами. И еще говорят, в рюкзаке у него хранится изрядная вязанка хвороста, которая с каждым сданным объектом становится все толще.
ЭПИЛОГ
К председателю Сибирского Регионального Комитета Времени ворвалась странная делегация — девушка и два парня, Влетели в кабинет и смущенно застыли у двери.
— Прошу, друзья мои, рассаживайтесь. Как я понимаю, вы представляете отдел Темпоральных Аномалий?
— Нет, мы от комсомольской организации, — возразил парень, которого председатель знал как шахматиста, выступающего за отдел Темпоральных Аномалий. На последнем туре председатель проиграл ему ответственную партию. — У нас не совсем обычная просьба, Сергей Иванович. Давай, Гелий!
И Гелий довольно путано объяснил, что в последней четверти двадцатого века здесь прокладывали Трассу, и вот на этом самом месте из-за сильного ливня сорвали график возведения временного деревянного моста через Ою отличные ребята из бригады Ильи Кулибина. Они сделали все, что смогли, но не успели наловить рыбы…
— Им не хватило ровно суток, — пояснил шахматист Май Васильев.
— И вы хотите…
— Да, мы просим… вернее, ходатайствуем дать им эти сутки.
— Но, дорогие мои, какое значение имеет для последующего какое-то пустяковое обещание наловить рыбы. К тому же вы знаете порядок. Если уж так хочется помочь этому самому… Кулибину, следует войти с ходатайством в Высший Совет Времени, его коллегия…
— Мы знаем, — кивнул Гелий. — Но ведь речь идет не о годах — о двадцати четырех часах, причем в сугубо локальной нише, всего для двенадцати человек. А мы держим Время в руках, и каждому из нас ничего не стоило бы… движением пальца…
— Но вам должно быть известно: энергозатраты даже на ничтожно малые хронопреобразования слишком велики.
— Мы подсчитали. И беремся отработать на воскреснике, Председатель покачал белой своей головой и рассмеялся:
— Отработать втроем?
— Нет, Сергей Иванович. Всем комсомольским коллективом.
— Я не совсем понимаю вас, молодые люди, — начиная кое-что понимать, возразил председатель. — Для чего это вам? Ну, подарите вы им эти сутки. Внесете смятение в души. И это ровным счетом ничего не изменит. Трасса и без того пущена досрочно…
— Они были основателями нашего города. Мы изучили каждую минуту жизни этого отряда, — сказал Май. — Они для нас… Мы для них… словом, это такие ребята… такие ребята…
— Но вы же сами говорите: они не сдержали слова — не наловили в срок рыбы. Зачем же нам задним числом дезориентировать их современников?
— Им помешал паводок! — Резко, резче, чем следовало бы, напомнил Гелий. Они и без того совершили чудо. Да разве в этом дело? Мы хотим своими руками… вот этими… принять участие в стройке будущего…
— О каком будущем вы говорите? — усмехнулся председатель, но его отцветшие голубые глаза потеплели. — Ведь это было сто с лишним лет назад! Далекое прошлое…
— Как вы не понимаете! — вскочила девушка, и на ресницах ее блеснули слезы.
Он отлично понимал ее. Однако он был поставлен здесь Стражем Времени. Как же он мог принять участие в нарушении? Не обсчитано, не проэкстраполировано, а вдруг это приведет к такой заварухе, что всем штатом не расхлебаешь, подобные казусы известны. К тому же стало поговоркой: исчезнувшие минуты несут мировые смуты. Но, с другой стороны, дело доброе, на таких порывах надо воспитывать молодежь. Если этот Кулибин и впрямь основатель города… И девчушка такая симпатичная…
— Не горячись, Юлька! — остановил ее Май. — Дай подумать Сергею Ивановичу.
И тут он вспомнил… Речка Оя… Три вагончика… Мост… Вздувшаяся, пузырящаяся желтая река… Тальниковый прут с зарубками… И лишний день, каким-то добрым божеством ниспосланный отряду. Обо всем этом ему, еще парнишке, рассказывала «баба Юля», его прабабка Юлия Николаевна. Кажется, она была поварихой в этом самом отряде. А потом стала известным астробиологом.
Семейное предание, в яркие цвета романтики окрасившее его детство…
Он глянул на сегодняшнюю Юльку, отважную, готовую ринуться в бой, чтобы отстоять свое право помочь людям, хорошим людям… заметил, как дрожат у нее губы… подумал, что коли это уже БЫЛО, значит, его решение предрешено… хотя это всего лишь иллюзия причинно-следственной связи, психологический феномен, уж ему-то не следует обманывать себя… но такие славные ребята… и такая милая эта Юлька… И он сказал:
— Хорошо, разрешаю. Только… Они насторожились.
— Только чур: пригласите и меня на ваш воскресник. Идет?