самом последнем этаже. Сам он карабкался сюда, выбиваясь из сил, потому что был толст и астматичен. Папаша заявлялся к Стелле раз в неделю, и открывал дверь своим ключом. Частенько он наносил неожиданные визиты, чтобы убедиться в ее верности, хотя сам отнюдь не был праведником…

— Однажды вечером, весной этого года, — ах, что она говорит, — это было вчера вечером, — продолжала Стелла свой рассказ, — она возвращалась из театра домой…

— В Бостоне? — спросил доктор Z, будто невзначай, подсчитывая, как быстро может долететь до Европы новейший пассажирский самолет.

— Конечно.

— Вчера вечером? Значит, семнадцать часов назад?

Стелла на минутку задумалась:

— Пятнадцать, — сказала она. — Пятнадцать с половиной…Она распрощалась с подружками, которые по обыкновению тащили ее покутить, купила бутылку вина, опрокинула у стойки несколько рюмок виски и весело поднялась к себе на последний этаж. Захлопнула дверь и сразу поняла, что у нее гость.

— Ты опять за свое! Все шпионишь! — крикнула Стелла из прихожей вместо того, чтобы броситься ему на шею, как делала раньше. — Зря волнуешься… — кричала она из ванной комнаты, переодеваясь и поспешно прополаскивая рот, чтоб он не почувствовал запаха алкоголя.

— Я не какая-нибудь авантюристка… — Стелла набросила вот этот халатик и влезла в стоптанные шлепанцы. На ходу застегивая пуговицы, она вошла в комнату. — …А сам вот уже два месяца не платишь за мою квартиру… — Тут Стелла подняла глаза, взглянула на него и остолбенела. Он сидел на своем обычном месте, в кресле-ракушке, и, как всегда, курил гаванскую сигару. Но это был вовсе не он, а мужчина в комбинезоне, какие носят шоферы или механики, много меньше ростом, чем ее друг, и намного моложе его. Миндалевидные глаза делали его похожим на южанина, на итальянца из эмигрантов. На голове у незнакомца был шлемофон, как у танкиста, на коленях лежали наушники.

— Что вы здесь делаете? Кто вы такой? — набросилась на него Стелла. — Я закричу, подниму на ноги весь дом, — пригрозила она.

Стелла всегда умела отбрить нахальных молодчиков с бесстыжими глазами, что пристают к девушкам; она знала, как охладить их пыл. Но этот! Влезть прямо в квартиру!

— Как вы сюда попали? Это разбой! Я вызову полицию!.. Откуда у вас мои ключи?

Замок в дверях, насколько она помнила, был в порядке. Но вместо ответа маленький человек протянул ей шлем.

— Что за шутки? Немедленно отвечайте или я закричу! Сейчас придет мой друг, у него связи в самом конгрессе, он вам покажет! — Стелла начинала бояться. Незнакомец поднялся и медленно направился к ней, держа шлем в руке; так дикарь приближается к белому человеку. Он протягивал ей шлем, словно демонстрируя свои добрые намерения. И вдруг Стелла услышала, что из него несутся звуки. Она осторожно взяла его в руки. Сочный и низкий мужской голос обращался к ней на безупречном английском языке:

— Извините, мисс, что я вас напугал, но у меня не было иной возможности познакомиться с вами, а я вас так люблю… Люблю, — подчеркнул голос из шлема, и человечек, который стоял напротив, покраснел.

— Кто со мной говорит, вы? — недоверчиво спросила она.

— Конечно. Ведь здесь нет никого, кроме меня…

— А почему вы не открываете рта, вы — чревовещатель?..

— Что вы, — молчащий человек не смог сдержать улыбки, что вы, это я просто демонстрирую вам наше давнишнее изобретение…

— Довольно. Не утруждайте себя… — Она попыталась сорвать наушники. — Я каждый день спускаю с лестницы десяток коммивояжеров, которые шляются по домам со всякими изобретениями. Но те по крайней мере хотят сбыть полезные вещи: пылесосы, шейкеры, холодильники. Предлагайте эту свою чепуху миллионерам…

— Умоляю вас, мисс… — заклинал Стеллу рассудительный голос, а его обладатель держал ее за руки. — Не отказывайтесь от моего подарка. Я не прошу у вас ни цента. Мне хотелось бы вам предложить… Я хочу вам подарить…

Он покрылся испариной и снова снял ненадолго шлем, чтобы отереть платком лоб.

— А не можете ли вы сказать все это по-человечески? Может, вы меня разыгрываете? Меня не проведешь, не слишком-то я верю всякому, кто утверждает, что влюблен в меня…

Стелла бранилась до тех пор, пока на глазах у человечка не появились слезы. Он был, как видно, нервный, то улыбался, то пускал слезу, совсем как малое дитя. А потом окончательно сразил ее:

— Ведь я наблюдаю за вами еще с самой Германии. Я был так рад, что вы разошлись с Гельмутом.

— Откуда вы это знаете?

— Мне известно о вас все, иначе я не посмел бы явиться сюда. Кто, как вы думаете, вот уже два месяца задерживает вашего друга на фабрике? Я подсовываю ему всякие дела, только чтоб он не мог прийти к вам.

— Вы, очевидно, хотите испортить мне жизнь? — поинтересовалась Стелла.

— Нет, хочу сделать вас счастливой. Такой, какой вы были, когда приехали сюда… Помните ваши пирушки? Со мной вы сможете жить, где только пожелаете.

— Я никогда не пью.

— А бутылки в ванной? Я знаю о вас все.

— Но откуда? И почему? Уж не шпик ли вы часом? — испугалась Стелла. — Как вы могли следить за мной? Я всегда очень осторожна… Из-за моего друга. Я без конца оглядываюсь…

— И это я знаю, — шелестел голос в наушниках. Но вы никогда не смотрите вверх… — и он подвел ее к окну.

Стелла жила на самом последнем этаже. Рядом с пожарной лестницей, ведущей к трубе, трепыхалась на ветру веревочная лесенка, а между двумя домами в тени небоскреба парила летающая тарелка, точная копия той, что Стелла каждый вечер напяливала на голову. Только побольше да постарей, словно покрытая слоем пыли. Стелла только присвистнула.

— Уж вы поверьте, джип, на котором меня когда-то возил капитан Вальтер, был поприличнее, — невозмутимо изрекла Стелла. С военными она привыкла иметь дело. — Вот было веселье однажды в клубе…

— У нас еще повеселее… — заверил ее голос, и человечек поклонился. Стелла окинула его взглядом. Коротышка! Но помоложе ее «папашки». А главное, у военных есть много преимуществ перед штатскими. Стелла знала, как с ними обращаться.

— Вы специалист? — заворковала она. — Из спецотдела? Я встречалась с одним радистом. Но он не смел позволить себе ничего лишнего…

— Да, я из спецотдела… — печально улыбнулся военный.

— Офицер?

— Конечно…

И тогда она разрешила увести себя. Справедливости ради следует заметить, что по дороге домой она уже пропустила не одну рюмочку и что у нее был опыт общения с офицерами оккупационной армии.

Похищение

Апартаменты, в которые ее привез человечек, были намного респектабельней офицерского клуба в Оберкайзерне. Мундиры