— А теперь расслабьтесь, и получите удовольствие.

Приподнявшись, я посмотрела на него. Ладонь заскользила с плеча по грудной клетке, вниз по торсу, вниз. Схватив его достоинство, я спросила:

— Можно, — облизнулась, — Господин?

Его глаза сузились, наблюдая за моими действиями. Кивок и я продолжаю.

Мягко продолжаю водить вверх и вниз. Сжимаю.

— Сильнее.

Я выполняю его приказ. Сжимаю сильнее. И думаю, как он будет чувствоваться внутри. О Господи.

Кто не выдерживает первым, я не знаю. Но уже через мгновение. Головка находится внутри, а руки Дофламинго опускают меня на него.

Движение моих бедер и он полностью внутри меня. Восхитительно.

Мужчина рычит. Я стону. Громкий стон отражается от стен и возвращается обратно.

— Узко, — его глаза прикрыты. — Ты до сих пор такая узкая.

— Ты огромен, — я еле могу говорить (что такое слова?)

Вверх. Бедра поднимаются. И я снова стону.

О черт.

Это

Всё

Что

Мне

Нужно.

Пожалуйста.

Я упираюсь руками в его торс. Двигаюсь на инстинктивном и рефлекторном уровне.

Вверх. Вниз. Вверх. Толчок. Он не намерен ждать. Грубее. Сильнее. Глубже. Еще.

Его руки впиваются в меня. Ведут меня.

Тугой узел запутывается сильнее. Вот-вот и порвётся. Больше никаких прикосновений кроме бедер. Только это. Большего не нужно.

Очередной сильный толчок врывает его в меня. Всё глубже прокладывая путь. Всё глубже овладевая мной.

Я ничего не вижу. Кроме него.

Дофламинго рычит каждый раз, когда вторгается в меня. Я стону всё громче, когда выпускаю его член и чувствую, как он находится внутри. Длинный, толстый, пульсирующий, внутри.

Еще немного.

Еще.

Он двигается. Я двигаюсь.

Я дрожу.

Он сжимает мои руки в своих, когда я снова пытаюсь дотронуться до себя.

Я взрываюсь, когда Джокер снова бьет меня по ягодицам. На этот раз больше одного раза. Я не могу сосчитать. Я не чувствую ничего кроме…

бешеного удовольствия.

Оргазм накрывает меня с головой после того как я чувствую струю теплой спермы Дофламинго разливающейся внутри.

Он опрокидывает меня на себя и выходит. Руки опускаются на ягодицы, поглаживая.

Я чувствую всё и ничего одновременно. Удовлетворение. Заключение стоило этого.

Я провожу языком по его груди и шее и останавливаюсь, когда чувствую содрогание его грудной клетки. Дофламинго смеялся.

— Непослушный ребенок, — намотав мои волосы на руку, он оттягивает их, глядя на меня. — Ты прощена, ровно до следующего раза.

— Его не будет, — мои глаза затуманены до сих пор.

Он не отвечает.

На его лице всё ещё улыбка.

— Чья ты?

Я молчу.

— Ты моя. Эти губы не только целуют, ласкают и сосут только для меня, но и все слова, сказанные из них, предназначены только мне. Эти глаза видят и ищут только меня. Это тело ублажает, потакает, соприкасается, течет, трахается, двигается только для меня и от меня. Мне плевать, что ты услышишь, но в твоей маленькой головке должны быть мысли только обо мне, моём теле и члене. Все твои псевдочувства направлены только на твоего Господина. И вот эта охренительная штука, — он касается моего влагалища, пробираясь внутрь, — только моя. Всё твоё существование — моё и для меня. Я твой Господин. Я твой Король. Я твой Бог.

Я целую его шею и снова насаживаюсь на его пальцы.

— Глубже, — шепчу я прямо в его губы.

Он ухмыляется:

— Маленькая ненасытная сучка.

Комментарий к I.

Banks – Waiting Game

Ludovico Einaudi – Circles (feat. Greta Svabo Bech)

========== II. ==========

Люди не бывают настолько высокими. Только демоны. Или Боги, — думала я, когда тень Дофламинго нависла над доносчиком.

Я наблюдала за ним. За его движениями. Очки скрывали его глаза, и я гадала, куда он смотрит и насколько у него бешеный взгляд.

Он хищник.

Он смотрит на свою добычу.

Этому пареньку точно не выжить.

Я пытаюсь не смотреть на него, всю себя отдавая Джокеру. Не давать еще больше поводов для пыток. Краем зрения я просто замечаю белые волосы и смуглую кожу. Худощавый и невысокий. В голову прокрадывается мысль, что Дофламинго и особо стараться не нужно.

Черт.

Терпи.

— Так, что ты там говорил о правительстве? Еще о Дресс Роуз? — он засмеялся. — Там было так много информации. Не знал, что такой мусор может знать так много.

— Я…

Заткнись!

Этот голос…

Он не выносим.

Это голос смертника.

Джокер замахивается и бьет того ногой в живот. Стон боли заполняет тишину в комнате. До самых глубин.

Дофламинго снова бьет его. Глухой звук падающего тела и всё тот же стон.

Умоляю.

Я перевожу взгляд с мужчины в окно. Свиреп и доволен. Он играет, ему забавно наблюдать за муками людей. Дофламинго не боится того, что тот пытался сделать. Этот паренек просто предоставил ему своё тело для развлечения. Мешок с костями.

Крик пронзает комнату.

Я не знаю, что Джокер сейчас сделал, и не хочу знать. Я не повернусь.

— Бриз, — рычит он.

Не повернусь.

Ни за что.

— Бриз, — повторяет он, но свою способность не использует. По правде говоря, никогда не использовал на мне.

На моих глазах наворачиваются слезы. Только, мать вашу, не это.

— Она же девушка, молодой Господин, — Требол говорит насмешливо. — Молодая девушка. Они такие нежные существа.

Мерзость.

Его акцент на предпоследнем слове заставляет меня съёжиться.

— Не нарывайся, Требол. Семья есть семья, но есть вещи, которые принадлежат только мне.

Дофламинго откидывает в сторону тело паренька, который издаёт очередной стон.

— Прошу прощения, молодой Господин, — в голосе нет раскаяния, лишь формальность.

Остальные молчат. Ухмыляются. Но в жизни не посмотрят на меня в присутствии Джокера. Даже этот мальчишка Трафальгар, недавно объявившийся после