всех!

Нам непонятно, что мы еще могли увидеть, не успели спросить, как явился Алька. Остановился в позе перед Юркой и бросил ему к ногам тети Зинину вязаную варежку. Мы, мальчики, поняли и конечно промолчали. Девчонки не выдержали, заорали, завизжали:

— Дуэль! Дуэль!

Дуэль

Надо было обсудить дуэль тайно от взрослых, и мы собрались у бани. Поединок был назначен на послезавтра. Ванька Моряк сказал, что самое меньшее день надо на подготовку. Алька взял секундантом Алешку, Юрка — Ваньку Моряка. Надо было выбрать оружие. Пистолетов не было. Очень много спорили. Сначала решили, что пусть стреляются из ружей, но духовое ружье было одно, и еще спрятанное у Алькиной мамы. Из рогаток нельзя: можно выбить глаз. Нинка предложила деревянные сабли и щиты. Всем понравилось. Юрка отказался, сказал презрительно, что деревянными саблями дерутся только дети. А я знаю, у него на чердаке спрятана большая сабля с длинной поперечиной, как у крестоносцев. У Альки тоже есть. Правда, они в них уже давно не играют.

Алька предложил стреляться из лука. Это было несправедливо. У Альки лук привезен из города, покупной, железный, страшно сильный и стрелы длинные, ровные, с перьями на хвостиках. У Юрки самодельный, из можжевельника, и стрелы наколоты из простой доски. Они с тупыми наконечниками и без перьев. Несправедливо.

Ванька Моряк предложил пояса. У них на флоте дерутся поясами с медными пряжками, здорово получается. Он предложил свой пояс. Это понравилось, только не было второго такого.

Долго решали, как быть, и получилось, что лучше всего бокс. Только где достать перчатки? Моряк предложил вместо перчаток намотать на руки побольше и потуже веревки. Тогда не расшибешь костяшки пальцев.

Еще неизвестно было, когда считать конец дуэли. Тоже долго спорили, и опять неожиданно раздался скрипучий голос Сережки. Он сидел верхом на банной крыше и оттуда вякал:

— Дуэли бывают до первой крови или до поверженья.

Нам не хотелось с ним соглашаться. Он ушел. Ванька Моряк — будто сам придумал — посоветовал, чтобы дрались, пока кровь не пойдет или когда один не сможет встать.

Место для дуэли выбрали у «Семи берез». Это обрывистый мыс над речкой. В общем, так, чтобы труп свалился прямо в пропасть, как у Лермонтова. Алешка Артист встал на камень и продекламировал:

— «Я выстрелил… Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке не было. Только прах легким столбом еще вился на краю обрыва».

Самое главное, чтобы взрослые не помешали. Нинка, она здорово лазает по деревьям, должна во время дуэли сидеть на одной из берез и, если увидит, что идут взрослые, закричать: «Вендетта! Вендетта!» С другой стороны на страже будет стоять Галя.

Время дуэли — завтра утром. Хотели сначала после обеда, когда почти все взрослые спят или дома сидят и не пойдут к речке, потому что купаться на полный желудок страшно вредно. Решили утром. Ванька Моряк посоветовал Юрке и Альке надеть чистые рубахи, так полагается перед боем.

На дуэль пришли все, кроме Муси: она боится крови. Зато пришла подруга Гали, Наточка из Лоцманского. Высокая и тощая, руки-ноги как спички и в носу полипы. Поэтому страшно гнусавит. Ее раз спросили — она шла в лавку Пульмана:

— Наточка, куда идешь?

— К Пульманэ.

Так мы ее и дразним. Один спрашивает:

— Наточка, куда идешь?

Другой отвечает:

— К Пульманэ.

Ей очень понравилось, что у нас будет дуэль. Сказала:

— Лоцмановские неинтэресно играют, у вас интерэснее.

Алеша раздобыл большой моток бечевки, и секунданты замотали дуэлянтам руки так, что они превратились в серые шары.

У Алешкиного отца в театре играют разные старые трагедии и вообще пьесы. Алешка ходит смотреть и все знает про настоящие обычаи и правила дуэлей. Он, наверное, рассказал Ваньке как надо.

Юрка пришел на дуэль веселый. Алька мрачный. Ванька палкой выскреб на площадке у обрыва длинную черту-барьер. Распорядился, чтобы Алешка осмотрел перчатки у противников; значит, у Юрки, нет ли в перчатке твердых, тяжелых предметов, а сам пощупал Алькины перчатки. Потом велел дуэлянтам встать на одно колено, поднять правые руки и повторить за ним клятву:

— Я выхожу на смертный бой. Буду биться честно и щадить побежденного.

После клятвы заставил противников пожать друг другу руки. Они не могли это сделать, только ткнулись веревочными лапами. Развел их на десять шагов, повернул навстречу и скомандовал:

— Приготовиться! К барьеру!

Бой был страшный. Стук, будто на риге цепами молотят. Только недолго. Ванька закричал:

— Стоп! Кровь!

Это у Юрки закапала кровь из носа. Алешка стал оттаскивать Альку, и оказывается, у того тоже пошла кровь из губы. Ванька громко и торжественно объявил:

— Ничья!

Тут все смешалось. Юрка заорал: «Мы еще посмотрим!»— бросился на Альку и повалился вместе с ним на траву. Мишка неожиданно кинулся на Юрку и стал кусать ему спину. Я схватил Мишку за ноги, чтобы оттащить, и мы сцепились. Я честно дрался, а он все время кусался. Алешка бросился разнимать дуэлянтов и нечаянно ударил Юру. Ванька заревел: «Секундантам нельзя» и стукнул Алешку по голове, и они задрались. Так начался общий бой.

Наточка из Лоцманского подбежала, заткнула пальцами уши и завизжала протяжно, как пароход в тумане:

— И-ии-ии-и!.. — Без конца.

Никто, конечно, не услышал, что Нинка с дерева давно уже кричит «Вендетта!» — заметила, что бегут Кира и Гали-Нинина мама. Муська, конечно, наябедничала от страха.

Всех повели к балкону Большого дома. Наточка из Лоцманского убежала. Пришли взрослые: наша мама, Альки-Мишкина, Гали-Нинина и еще какие-то гости, в общем, все-все. Страшно нас ругали. Громче всех кричала Кира:

— Не строжите, все нянничаетесь! Я свою Надьку, что не так, чуть нагрезит — кров с попки. — И все перечисляла: — Чашку разбила — кров с попки, платье замарала — кров с попки. — Нам было страшно смешно, особенно, что не «кровь», а «кров».

Ругали, ругали, наконец вышла бабушка. Она низенькая, круглая, голос писклявый, еще Кира говорит, скупущая как черт, и все ее боятся. Только и слышно: бабушка не велела, бабушка не позволяет, бабушка узнает. В общем, главная взрослая. Юрка скосил губы, шепчет мне:

— Сейчас про штаны скажет.

Бабушка подождала, когда все стихли, и пропищала:

— Ну и ну! Устроили битву русских с кабардинцами! Поди, и штаны порвали. Вы, мамаши, сами разберитесь. Надо наказать как следует, чтобы помнили.

Сказала и ушла с балкона в комнаты. Мамы поговорили, пошептались и решили: сегодня без обеда и