входят сложные органические соединения, вероятнее всего, биологического происхождения.
— Что именно? — немедленно спросил старпом.
Виктор развёл руками.
— Даже имей я дело с земной органикой, затруднился бы дать точный ответ. А здесь… Возможно, Альбина поможет нам в этом разобраться?
Альбина вздрогнула, услышав своё имя, потом коротко кивнула. Виктор не стал бы ручаться, что она слышала вопрос.
— У вас есть объяснение? — спросил старпом.
— Ничего сверхординарного, — Виктор чуть смущённо улыбнулся. — Органические вещества, в основном содержащие белок. Наши предки тоже добавляли в строительные смеси для связки яичный желток, например…
— Так белок или желток? — улыбнулся Колосов.
— Почти весь белок — в желтке, — подала голос Альбина, и Виктор понял, что какая-то часть её сознания всё же присутствует на совещании.
— Вы полагаете, Виктор, можно считать доказанным, что купола являют собой результат разумной деятельности? — уточнил старпом.
— Ни в коем случае, — Виктор решительно помотал головой. — Различные выделения собственного тела используют при постройке жилищ множество видов земных животных. Насекомые, да и не только. Что не делает их сколько-нибудь разумными.
— Стало быть, — подал голос капитан, — состав материала любопытен сам по себе, но ничуть не приближает нас к ответу на вопрос о природе их возведения.
— Именно, — согласился Виктор. — В самом же «доме» мне не удалось найти ни малейшего подтверждения применения каких-либо технологий при строительстве. Так что свой голос я бы отдал за то, что купола, скорее всего, жилища вымерших животных.
— Рановато ещё голосовать, Виктор Алексеевич, — в голосе капитана осуждения не слышалось, но неуютно себя Виктор почувствовал. Захотелось немедленно оправдаться и пояснить, что имел он в виду совсем не это…
Тут Альбина встала с кресла.
— Сергей Оганесович, разрешите уйти. Я всё равно пока не смогу сказать ничего ценного. Мне нужно посмотреть видеозаписи.
— Камеры, которую вы буквально только что установили? — удивился старпом.
— Нет, внешних камер. Хочу понаблюдать за «городом».
— Что надеетесь разглядеть?
Альбина прижала руки к груди и заговорила самым проникновенным тоном, на который была способна.
— Если б знала точно, непременно бы сказала. Всё, что у меня есть, — догадки, причём весьма смутные. Честное слово, я не пытаюсь отделиться от команды и ничего не скрываю. Могу заверить, что о результатах доложу, какими бы они ни были.
Виктор ни на грамм не поверил ни этому тону, ни трогательной позе.
— Идите, Альбина Генриховна, — бронзовое изваяние капитана благосклонно склонило голову.
Когда через три часа Виктор отнёс Альбине сэндвич и стакан молока — ужинать она попросила без неё, — биолог сидела неподвижно перед видеокубом и пристально вглядывалась в изображение, время от времени включая ускорение. За заботу она поблагодарила очень вежливым кивком, но Виктор не сомневался: положи он в сэндвич дольки апельсина, намазанные горчицей, Альбина едва ли бы почувствовала неладное. — Витя, Витя! Он открыл глаза. Свет в его каюте был включён на самую слабую мощность, в полумраке над кроватью стоял белокурый ангел и осторожно тряс его за плечо. Коснувшись ладонью сенсора, Виктор осветил каюту получше и заметил, что глаза у ангела красные. А часы показывали четыре утра по корабельному времени. — Ты чего, Алька, не ложилась, что ли? — почему-то ничего другого на ум не пришло. — Не ложилась. И ты вставай, — по-деловому распорядилась Альбина. Команду Виктор выполнил наполовину: сел на кровати, опустив ноги на пол. Пригладил ладонью растрёпанные волосы и постарался собраться с мыслями. — Что случилось? — Одевайся. А я тебе потихоньку всё расскажу, — проворковала Альбина. Противостоять таким интонациям невероятно сложно. Но Виктор всё-таки был волевым мужчиной. — Нет, Алька, так не пойдёт! — решительно заявил он, вставая. — Ты хотя бы вкратце… — Хорошо, — покладисто согласилась Альбина. — Мы с тобой сейчас возьмём батискаф и быстро-быстро смотаемся до «города». Туда и обратно, обещаю, никаких задержек. Виктор сумел возмутиться. — Что значит, смотаемся? Это тебе что — в магазин за мороженым? Если есть необходимость, нужно, чтобы Сергей Оганесович санкционировал… — Витя! — Альбина закатила глаза. — Я посреди ночи Сергея Оганесовича будить не пойду. Ты пойдёшь? — Нет, — не раздумывая, ответил Виктор. — Если нет тревоги… Значит, нужно просто дождаться утра. — Нельзя утра, — Алька разговаривала с Виктором как с ребёнком. — Поздно будет утром. На Посейдоне как раз ночь наступит, и жди потом рассвета… Ждать пришлось бы действительно немало — сутки на Посейдоне длились пятьдесят два стандартных часа. Но зачем ждать? — Зачем ждать? — повторил Виктор вслух свои мысли. — Ты одевайся, одевайся, — ласково проговорила Альбина. — А я тебе всё расскажу, вот честное слово. Только ты быстро!
— Но какой в этом смысл? — спросил Виктор, заблокировав по требованию Альбины управление прожектором батискафа, чтобы не включить его даже случайно. — Скажи, от чего могут защитить купола? Виктор пожал плечами. Открыл рот и… закрыл. На простой вопрос почему-то не было простого ответа. — От света, Витя, — Альбина легонько коснулась его плеча. — До меня не сразу дошло, что единственный смысл куполов — защита от света. Больше просто не от чего. А защищать надо водоросли. Тоже потому, что больше нечего. Поэтому ты, Витя, сейчас нарвёшь для меня ещё один букетик… только сделаешь это в темноте. Сними, пожалуйста, фонарь со шлема. И закрепи страховочный фал. На всякий случай.
Взгляды исподлобья, которые Альбина кидала то на капитана, то на старпома, напоминали сердитого ребёнка, осознающего свою вину, но готового пройти через ад, лишь бы её не признавать. — Пациент чувствует себя нормально! — вызов, звучащий в словах, она скрасила шутливым тоном. «Пациент» решительным кивком подтвердил мнение лечащего врача… и тут же впился пальцами в край кровати, так как ощущение, что она куда-то уплывает, оказалось чертовски правдоподобным. Очень неудобно было, что все собрались в его каюте, словно в больничной палате. Но встать пока не получалось. — Лежите спокойно, Виктор Алексеевич, — посоветовал капитан. — Ваш героизм мы обсудим чуть позже… когда будете себя чувствовать получше. А вот Альбине Генриховне я предлагаю подобрать определение своим действиям самостоятельно. Тень раскаяния всё же пробежала по лицу Альбины.
Когда через три часа Виктор отнёс Альбине сэндвич и стакан молока — ужинать она попросила без неё, — биолог сидела неподвижно перед видеокубом и пристально вглядывалась в изображение, время от времени включая ускорение. За заботу она поблагодарила очень вежливым кивком, но Виктор не сомневался: положи он в сэндвич дольки апельсина, намазанные горчицей, Альбина едва ли бы почувствовала неладное. — Витя, Витя! Он открыл глаза. Свет в его каюте был включён на самую слабую мощность, в полумраке над кроватью стоял белокурый ангел и осторожно тряс его за плечо. Коснувшись ладонью сенсора, Виктор осветил каюту получше и заметил, что глаза у ангела красные. А часы показывали четыре утра по корабельному времени. — Ты чего, Алька, не ложилась, что ли? — почему-то ничего другого на ум не пришло. — Не ложилась. И ты вставай, — по-деловому распорядилась Альбина. Команду Виктор выполнил наполовину: сел на кровати, опустив ноги на пол. Пригладил ладонью растрёпанные волосы и постарался собраться с мыслями. — Что случилось? — Одевайся. А я тебе потихоньку всё расскажу, — проворковала Альбина. Противостоять таким интонациям невероятно сложно. Но Виктор всё-таки был волевым мужчиной. — Нет, Алька, так не пойдёт! — решительно заявил он, вставая. — Ты хотя бы вкратце… — Хорошо, — покладисто согласилась Альбина. — Мы с тобой сейчас возьмём батискаф и быстро-быстро смотаемся до «города». Туда и обратно, обещаю, никаких задержек. Виктор сумел возмутиться. — Что значит, смотаемся? Это тебе что — в магазин за мороженым? Если есть необходимость, нужно, чтобы Сергей Оганесович санкционировал… — Витя! — Альбина закатила глаза. — Я посреди ночи Сергея Оганесовича будить не пойду. Ты пойдёшь? — Нет, — не раздумывая, ответил Виктор. — Если нет тревоги… Значит, нужно просто дождаться утра. — Нельзя утра, — Алька разговаривала с Виктором как с ребёнком. — Поздно будет утром. На Посейдоне как раз ночь наступит, и жди потом рассвета… Ждать пришлось бы действительно немало — сутки на Посейдоне длились пятьдесят два стандартных часа. Но зачем ждать? — Зачем ждать? — повторил Виктор вслух свои мысли. — Ты одевайся, одевайся, — ласково проговорила Альбина. — А я тебе всё расскажу, вот честное слово. Только ты быстро!
— Но какой в этом смысл? — спросил Виктор, заблокировав по требованию Альбины управление прожектором батискафа, чтобы не включить его даже случайно. — Скажи, от чего могут защитить купола? Виктор пожал плечами. Открыл рот и… закрыл. На простой вопрос почему-то не было простого ответа. — От света, Витя, — Альбина легонько коснулась его плеча. — До меня не сразу дошло, что единственный смысл куполов — защита от света. Больше просто не от чего. А защищать надо водоросли. Тоже потому, что больше нечего. Поэтому ты, Витя, сейчас нарвёшь для меня ещё один букетик… только сделаешь это в темноте. Сними, пожалуйста, фонарь со шлема. И закрепи страховочный фал. На всякий случай.
Взгляды исподлобья, которые Альбина кидала то на капитана, то на старпома, напоминали сердитого ребёнка, осознающего свою вину, но готового пройти через ад, лишь бы её не признавать. — Пациент чувствует себя нормально! — вызов, звучащий в словах, она скрасила шутливым тоном. «Пациент» решительным кивком подтвердил мнение лечащего врача… и тут же впился пальцами в край кровати, так как ощущение, что она куда-то уплывает, оказалось чертовски правдоподобным. Очень неудобно было, что все собрались в его каюте, словно в больничной палате. Но встать пока не получалось. — Лежите спокойно, Виктор Алексеевич, — посоветовал капитан. — Ваш героизм мы обсудим чуть позже… когда будете себя чувствовать получше. А вот Альбине Генриховне я предлагаю подобрать определение своим действиям самостоятельно. Тень раскаяния всё же пробежала по лицу Альбины.