Музыка плавно полилась по помещению, заставленному неразобранным столами, звуча намного лучше, чем в прошлый раз: видимо, он и вправду испугался гнева невесты, а та, в свою очередь, заулыбалась, хитро подмигивая подошедшей Маринетт, чем заставила ту рассмеяться.
— Ну вот, а то за такие деньги, как калеки какие-то, — Сезер потерла гудящие виски, плавно качая головой и наслаждалась чистым звучанием, когда громкий крик со стороны дверей заставил группу оборваться.
— Узнаю старую добрую Алью! Как ты их не убила еще, а? — звонкий голос, несравнимый не с чем, звучит насмешливо-шутливо, привлекая внимание двух девушек. Сезер яростно оглянулась на замолкший оркестр, заставив дирижера вновь боязливо сглотнуть и продолжить подготовку.
Незнакомый блондин, взлохмачивая и без того растрепанные волосы на затылке, заразительно хохочет, вторя самой Алье, что почти бегом добирается до него и заключает в крепкие объятия, что-то громко крича, а Маринетт, застыв на месте, осознает, что почти минуту не дышит, после чего мгновенно втягивает в себя пахнущий хвоей воздух, чувствуя, как почему-то дрожат колени.
Активно разговаривавшие друзья приблизились к девушке, жестикулируя, а когда пришедший парень вскинул голову вверх, продолжая по инерции оголять зубы, то неожиданно оборвался и широко распахнув глаза, уставился на продолжавшую цепенеть Маринетт.
— Адриан? Эй, это Маринетт, моя лучшая подруга, помнишь, я рассказывала тебе про неё? — голос Сезер звучит будто откуда-то далеко-далеко, а в голове разбиваются стеклянные потолки. Чен не знает, какого цвета глаза стоящего напротив человека, но они настолько пронзительны, что поглощают целиком. Поэтому, когда невеста дергает смутившуюся моментально собеседницу за руку, брюнетка несвязно пытается выдавить что-то похожее на приветствие.
— Миледи, — Адриан вдруг галантно отвешивает поклон пораженной девушке, озорно прищуриваясь, и тянется за ее ладонью, всерьез намереваясь поцеловать тыльную сторону девичьей руки, но Маринетт реагирует быстрее, отпрыгивая в сторону, и прячет ее за спину.
— Приятно познакомиться, — девушка усилием воли заставляет язык двигаться и не понимает, почему так сложно это делать, но новый знакомый лишь кивает, продолжая улыбаться.
— Раз пришел, поможешь с цветами? Их надо прикрепить к потолкам, и около окон, — Алья начинает перечислять возможные места для украшений, путаясь, а блондин, посмеиваясь, вскидывает руки вверх в сдающемся жесте.
— Да, конечно. Отец как раз уехал по делам на три дня, думаешь, я чего заявился? — он вновь весело хохотнул, незаметно смотря на безмолвно стоящую сбоку подругу Сезер. Он не мог понять, но чем-то она буквально приковывала к себе взгляд, и это было… странно.
После того, как приподнявшаяся духом студентка раздала уверенные указания и нагрузила охнувшего друга тяжелыми букетами, отправив к левой стороне помещения, то развернулась к Маринетт, натыкаясь на ее растерянное выражение лица. Вопросительно махнула головой, но девушка только дернула острым плечом, что-то отрицательно пробормотав и прихватив свою партию растений, направилась к противоположному краю, туда, где Натаниэль уже притащил лестницу-стремянку, гордо возвышавшуюся над всеми снующими внизу людьми.
Осторожно приподняв изящно связанные венки, стараясь не повредить лепестки, она разместила их на мини-площадке, зацепленной к потолку, и, чуть высунув кончик языка, приступила к развешиванию, изредка придирчиво осматривая получавшийся результат. Лилии красиво отливали белоснежным на темном фоне перекрытия, а Чен только довольно улыбалась, с щемящей любовью понимая, что и здесь подруга позаботилась о её проблеме.
Кто-то разговаривал внизу: иногда до слуха долетал недовольный голос Альи и того парня, но Маринетт полностью окунулась в работу, успешно игнорируя фоновой шум. Время близилось к вечеру, лестница была передвинута уже почти в конец банкетного зала, а Натаниэль, отчаянно зевая, ушел пару часов назад домой, пообещав, что вернется утром. Во всем здании осталась только усердно трудящаяся Дюпен, что почти закончила свою работу, кружащая по центру мозаичного орнамента на полу Алья, самозабвенно погрузившаяся в тихо лившуюся из наушников музыку, под которую завтра ей предстоит танцевать с Нино, да и Адриан, окончивший свои дела у другого края помещения.
Неожиданно неловко подвернутая нога сильно шатнула стремянку, а не ожидавшая такого подвоха девушка вскрикнула и, размахивая судорожно вытянутыми руками, тщетно пыталась сохранить равновесие, но тут строение накренилось, перед взглядом мелькнул смазанным пятном потолок с люстрой и проклятый последний букет, так и не прикрепившийся к стене.
— Ах, черт!
На границе сознания успел мелькнуть чей-то испуганный возглас, а в следующую секунду Маринетт зажмурилась, готовясь встретиться позвоночником с полом, наверняка переломав кости. Но спустя несколько мучительно-долгих мгновений, удара не последовало. Точнее, он все-таки был, только не о твердую поверхность, а об что-то мягкое и сдавленно хрипящее.
Адриан, уставший, но очень довольный, наконец намереваясь отправиться домой, чтобы как следует отоспаться перед завтрашним событием, как раз проходил мимо все еще работающей Чен, позволив себе очертить взглядом ровную спину девушки, неаккуратно убранные в хвост волосы, тонкую шею и едва виднеющийся с такого ракурса кончик носа.
В груди тоскливо заныло: пепельный мир перед глазами расползался и почему-то жег роговицу, но не успевший как следует проморгаться, он вдруг заметил опасно наклонившуюся лестницу, и прежде, чем успел подумать, бросился вперед, сокращая расстояние, следом вытягивая руки. Маринетт весила немного, но гравитация сыграла значимую роль. Юноша все же упал, неприятно ударяясь о пол.
Славу Богу, неуклюжую помощницу он поймал, крепко сжимая в руках: она рухнула на него, на мгновение вышибая воздух из легких и заставляя прикрыть слезящиеся глаза.
Пальцы пошевелились, случайно касаясь оголенного предплечья Чен, и грудную клетку пронзило насквозь у обоих, отчего они на