так сильно, что на ней остался заметный ожог. Слава едва не выронил её, когда выбегал под открытое небо. Алое северное сияние вьющейся лентой нависло над Петербургом. Сонмом миллионов красных огней оно плыло над городом.

На улицы сыпал мелкий снег. Ещё недавно заполненные людьми, они встречали новый день пугающей пустотой. В покинутых квартирах говорили оставленные телевизоры. Камеры, ведущие запись, продолжали её вести, но снимать было некого и некому.

Красные плакаты «FUTOURIST TOUR» слетели со столба и поднялись в воздух в сверкающем вихре. Сжимая «ключ», Мирон смотрел на происходящее с крыши высотного здания. Шумный рой алых мушек собирался внизу; а в руке, обжигая, тускло светилась медная пластинка.

========== 1. Легенды не нужны, ч.1 ==========

#ЛАРИНПРОТИВ [видео]

Ненаступившая весна царствовала на равнинах центральной России вот уже два месяца. Запорошенная снегом земля, холодный сырой воздух — предвестник дождей, — гнилая рыжая трава, выглядывающая из-под настила — всё это стало неотъемлемым атрибутом нового времени.

Унылыми островками раскинутые по равнинам, города спали, укрытые тонким снежным одеялом. Нетронутые. С крыш многоэтажек безликие антенны молча взирали на растянувшиеся под ними улицы, мрачные, опустошённые — улицы, с которых исчезла жизнь. Брошенные на произвол истории, они казались мёртвыми. Только призраки прошлого воспоминаниями гуляли по городам под руку с холодными ветрами. Среди них нашлось место и человеку.

Дни шли, а картина за окном не менялась — именно так дела обстояли для паренька, коротающего дни в маленьком доме на отшибе. Затаившись на границе Ленинградской области, он тратил время в ожидании своего конца, отчаянно того не желая. Но что он мог сделать, оставшись совсем один?

Пятьдесят шесть дней назад мир для него перевернулся. Всё, что он знал до того момента, перестало иметь значение. Люди исчезли, всё вокруг в одночасье стало враждебно. И что бы на самом деле в тот день не произошло, тотальная информационная изоляция — вот чем в итоге это обернулось: никакого шанса позвать на помощь, никакой возможности сообщить, что ты жив; даже узнать, так ли это на самом деле, было невозможно.

Функционирующих средств связи под рукой не осталось, пришлось искать их в другом месте. Так в свои неполные двадцать с рюкзаком за плечами, куда были скинуты все необходимые вещи, парнишка каждое утро отправлялся в город. Вернее, туда, что ещё совсем недавно можно было так назвать.

Оставленная без человеческого надзора технология разнесла всё к чертям, превратив небольшой, но молодой и аккуратный городок в руины. Кое-где полыхали непрекращающиеся пожары: иные затухали и разгорались вновь — обломки металлоконструкций раскачивались на ржавых креплениях, а то, что не разрушило землетрясение, расшатали сильные ветра, периодически набегающие на город. Лишь они теперь шумели в тёмных переулках: ни бродячих собак, ни птиц, ни даже крыс на улицах не осталось. Парнишка брёл в тишине, разбавляемой поскрипыванием старых кирзовых сапог.

Его ещё можно было назвать юношей, но уже с натяжкой — парнем. Под тёплой чёрной курткой с капюшоном, которым он всегда накрывал голову, этого, может быть, и не было видно, но тонкие руки с лёгкостью выдавали худощавое телосложение. При среднем росте он казался излишне хрупким для парня, хотя слабым он точно не был. Ловко пробираясь по развалинам, он искал любую вещь, которая помогла бы подтвердить, что он здесь не один.

В городе парнишка находил еду, чистую воду, книги. Он пытался найти средства связи, но лишь продолжал убеждаться, что ни одно из них не работает. И даже почти поверил, что ему ничего не поможет. Возвращаясь ни с чем, он проводил время за играми или книгами, развесив на потолке в своей комнате одолженные в магазине фонарики. Готовил ужин и отправлялся спать, чтобы следующим утром снова идти в город, непонятно на что надеясь. Изо дня в день.

Он смог бы протянуть долго, но не смог бы делать это вечно. И после двух месяцев ожидания он в один день проснулся с мыслью, что ему нужно уходить.

Что направляло его? Может быть, то же, что изменило этот мир? Он не знал. Он стоял перед зеркалом, сжимая в руках серебряную цепочку. События последних дней, под копирку одинаковых, проносились перед глазами. Всё остальное будто стало бесполезным и лишь одна вещь была важна.

Сегодня он покинет это место.

Имя. Если он и вправду остался один, оно больше не имело смысла. Но если где-то находились другие люди и ему суждено с ними встретиться, необходимо имя.

Это слово ничего не означало, но от этого не теряло своей особенной символичности. Всего лишь три буквы, продавленные на маленькой медной пластинке, служащей подвеской. Он застегнул тонкую серебряную цепочку на своей шее и оставив её поверх футболки, последний раз взглянул в зеркало. В отражении на него смотрело бледнолицое недоразумение с кругами под глазами едва ли светлее угольно чёрных волос и с совершенно пустым рассеянным взглядом, который пробежался по чёрной одежде с ног до головы.

Из окна, по грязному стеклу которого бежала трещина, открывался красивый вид на заснеженное поле, примыкающее к лесу — улица была крайней. Потирая ладони, чтобы пальцы не замёрзли, Мэд (называть себя новым именем даже в мыслях было непривычно) укладывал в рюкзак вещи. Их было немного: бутылка с водой, еды на пару дней, футболка, сменное бельё, зажигалка, автомобильная аптечка — в рюкзак летело всё, что могло быть использовано, но не обременило бы, сделав ношу непосильной. Идти ему придётся долго. Хотя бы уже оттого, что он понятия не имел, куда ему идти.

Абсурдная идея, вызванная даже не желанием, вела за собой непротоптанной дорожкой через присыпанную снегом землю. Мэд обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на маленький дом и видневшиеся из-за голых деревьев улицы окраин. Они светлели под чистым небом, с которого ночью сыпал снег. Они скрывались на горизонте, отделяемые не одной сотней метров и не одной тысячей шагов.

Отовсюду со всех сторон открывался один и тот же вид. Тёмная полоса леса разделяла нежно-голубое небо и снежное полотно под ним. Дорожка следов за спиной красной нитью связывала его с отправной точкой. Ему двадцать, его зовут Мэд, но это имя не настоящее. Настоящего он не помнит — он почему-то мало помнит о том, что происходило с ним раньше. Это наверняка связано с исчезновением остальных людей…

В груди потеплело. И