разберет! Просто отвратительно!

На следующий день я поблагодарил друга за гостеприимство и, о, чудо медицины, за таблетку от головной боли, после чего, скрепя сердце, отправился домой, чтобы с самого утра выслушивать чтение нотаций от моего отца. Единственное, что я запомнил из всех слов, так это «неблагодарный кретин», сказанное скорее с горечью и болью, нежели с гневом. Как я и предполагал, мать сначала кричала, потом рыдала, а после и вовсе закрылась в комнате, откуда стали доноситься ее приглушенные всхлипы. Эбигейл – моя сестра с заскоками, носившая дреды и на три годя младше, только фыркнула в мою сторону и ушла к матери, пытаясь ее успокоить. С самого детства Эби была любимицей у родительницы. Мне было горько от одной только мысли… Я очень сожалел, что принес столько боли сегодня и разбил отцовские надежды, но еще больше я кривился от воспоминаний о чрезмерных порциях алкоголя, выпитых вчера. В моей голове, словно комары играли на оркестре (видимо, таблетка еще не подействовала), я не мог разобрать ни одного слова папаши, поэтому, когда насекомые, наконец, немного поутихли и я услышал, что разговор зашел об армии, то совершенно не понимал, что происходит.

Отец ругнулся и ушел. А я остался сидеть на диване, откинув несчастную голову на мягкую спинку. Внутри словно что-то оборвалось, я перестал замечать происходящее. Да и не очень хотел этого.

Ко мне подошла Анна, моя любимая сестренка, младшая всего на год и очень похожая на меня. У нее такой же темный цвет волос, упрямая тонкая линия губ и пристальный взгляд серых глаз, только кожа загорелая, словно она не в археологическом проходила практику, а отдыхала где-то в Африке. Девушка приблизилась ко мне с чашкой кофе и начала что-то говорить встревоженным голосом. На ее лице читалось сочувствие. Обняв сестру, я попытался вслушаться в разговор.

- Не переживай, он посердиться и остынет.…Зря ты так…Преподавательница говорила, что у тебя отвратительное поведение. А ты же знаешь, как отец любит дисциплину…

-И что теперь? – устало спросил я.

- Ты разве не понял? – смутилась Анна, - если папа не передумает, то отправит тебя в военную закрытую академию на 5 лет!

Я со свистом выдохнул. В моей голове пронеслась юность, девушки, вечеринки, игры в покер и даже лекции по криминологии, ведь они мне нравились – все, от чего придется отказаться. Ну, уж нет! Я хотел вспомнить в старости бурную молодость, а не то, как в двадцатый раз перестилал кровать с сантиметром! Да я недели в этой академии не проживу! Закрытая! На пять лет!! Кто вообще в здравом уме туда добровольно отправится?!

Я решил действовать немедленно и самостоятельно. Отец не станет меня слушать, что бы я ему не говорил, если он уже решил, то хоть бейся лбом о стену – папа не передумает, это у нас семейное. Так что, сколько бы я не ломал голову, единственной возможностью избежать пяти лет так называемой тюрьмы, был побег.

Под предлогом встречи с Джоном, я поехал в город, купил себе новую сим-карту и билет на ночной автобус в Бриджпорт. Когда родители утром спохватятся меня искать, я буду уже далеко.

Я долго ждал, пока все уснут, но в итоге, так и не дождался, плюнул, и в одиннадцать часов вечера вылез из окна комнаты, благо, моя спальня находится на первом этаже дома. Эбигейл сладко спала, Анна читала книгу в свете ночника, укутавшись в одеяло, а в родительской спальне горел свет. Я тихо сбросил вначале свой рюкзак в кусты, а потом спрыгнул сам. Собака, которая должна была предупредить отца с матерью, если ночью кто-то решит пробраться в дом, ну, или выбраться из него, как я, дремала, сопя своим старым носом. Я тихо расстегнул молнию на рюкзаке: ничего не забыл? Документы, кошелек, одежда, а также пистолет в потайном кармане джинсовки. Я позаимствовал его у отца, даже не знаю, зачем.

До остановки автобуса было идти всего ничего, поэтому я неспешно прогуливался, наслаждаясь ночным прохладным воздухом. Дышалось совсем по-особенному, свежесть придавала уверенности и сил, а луна освещала мой путь. Где-то вверху в листьях шелестел ветер, единственный нарушитель сумрачной тишины. Дома светились желтыми огоньками, в окнах мелькали тени уставших людей, что уже укладывались в кровать, кто-то щелкнул выключателем, погрузив комнату во мрак, кто-то все еще смотрел телевизор, не обращая внимания на стоявшую рядом жену, что уперла руки в боки. Я усмехнулся и зевнул. Мне предстоял еще долгий путь, и я углубился в мечты о совершенно новой неведомой жизни в скором будущем, так что не заметил шагов за своей спиной и черной тени, мелькнувшей всего в паре метров.

Вдруг я почувствовала толчок, и чья-то рука до боли сжала горло, а вторая начала шарить по карманам брюк и стащила рюкзак в поисках денег. По спине пробежали мурашки. Я попытался закричать, но из горла вырвался лишь хрип. Насколько мог, я повернул голову, пытаясь разглядеть нападавшего и лихорадочно соображая, что мне делать. Я в отчаянии вцепился ногтями в ладонь, сжимавшую мою шею.

-Вот они денежки, - довольно прорычал грабитель, вытаскивая кошелек и быстро распахивая его, но тут же удивленно вскинул брови, - погоди, это карточки! Ах ты…!

Подонок потащил меня к ближайшему банкомату. Благо, тот находился не слишком далеко. Я попытался воспользоваться одним из приемов самообороны, только направил локоть в челюсть противника, как неожиданно ощутил холодное лезвие ножа у своей шеи и мой запал несколько поутих.

-Дернешься – зарежу, - ухмыльнулся козел.

Я почувствовал, как меня охватывает паника. Я всегда считал себя храбрецом, ведь будущий детектив не должен быть трусом.…Сталкиваясь на практике с мнимыми преступниками, попадая в разные ситуации, я всегда действовал хладнокровно… Но ведь на самом деле все иначе! Мне как-то еще не доводилось становиться жертвой ограбления, с угрозой жизни, иметь дело с настоящими злодеями, что разгуливали по ночным улицам.

-Вводи пин-код, быстро!

Отчаяние, охватившее меня, достигло предела. На лекции по психологии мы рассматривали много типов поведения преступников. Этот – сумасшедший с мелко дрожащими руками, зрачки расширены – вполне вероятно, наркоман, безумный, дикий псих, готовый на все ради очередной дозы. Такому не составит труда зарезать человека. И уже речь не шла об утерянной молодости в военной академии… Все сводилось к жизни. Ведь сколько бы я не пихал карточку в банкомат, это было абсолютно бесполезно – аппарат неустанно выводил на экран лишь одно сообщение: деньги