нарушил молчание и дал мне призрачную едва уловимую надежду, которая мгновенно расправила слабые крылья. Может всё обойдётся и всё же мы не зря приехали в травмпункт.

-Ну, давайте, я ногу все же посмотрю. -сказал молодой травматолог так, словно этот осмотр пустая трата его бесценного времени, которое мы у него безжалостно отбираем.

-Да, давайте, ногу посмотрим. -воодушевилась медсестра и подарила мне вполне искреннюю, сочувственную улыбку.

Родители быстро и крайне осторожно в четыре руки сняли черный, закрытый, аккуратный ботинок, а за ним и носок и я вытянула ногу чтобы врачу было легче её осматривать. Правда я была уверена, что врач подойдёт ближе. Ногу обдала приятная прохлада и острая боль на некоторое время отступила, и я почувствовала мимолетное облегчение, но прошла минута вторая третья... Я устала держать ногу на весу и снова согнула её в колене. Боль пронзила мою стопу, и я на несколько секунд зажмурилась, но потом открыв глазах переглянулась с родителями. Тишина стала настолько плотной, что её казалось, можно было резать ножом. Прошло больше пяти минут, а врач даже не поворчал головы в мою сторону. Он продолжал что-то сосредоточено печатать на своём компьютере. А мы продолжали смиренно ждать. Медсестра молча смотрела на мою ногу вытягивая шею словно жираф. Мне неожиданно стало смешно. Мне показалось что истерика меня скоро захлестнёт. Неужели эта глупая женщина не понимает, что проще встать подойти и посмотреть? Чем вытягивать шею сидя на стуле? Вопросы, естественно, риторические.

-Так Вы будете ногу смотреть? -наконец нарушила молчание мама.

-А зачем? - бросив косой взгляд на мою стопу и пожав плечами, ответил доктор.

-Я думал, что у неё спица торчит. А так, мы подкожными делами не занимаемся. - произнёс равнодушно эта скотина в белом.

-Так что же нам делать? -удивленно спросила мама.

-Я ногу не чувствую. -произнесла я звонко-глухим голосом.

-Если бы у вас торчала спица я бы её вытащил. -ответил он как не живой человек, а как работ.

-Хах! Если бы у неё торчала спица, я бы её сама вытащила, и мы бы к Вам не приехали. -произнесла мама с напускным спокойствием, но я уловила в её интонациях чуть-чуть насмешливости, а может я её себе лишь вообразила.

Медсестра, услышав мамины слова округлила и выпучила глаза выражая молча крайнюю степень удивления. Папа тяжело вздохнул, а меня захлестнула злость. Так ещё он и маму совсем не слышал и не слушал. И видимо он слепой и тупой, как пробка. Это не врач-травматолог... Это... Это... Это травматолог-скотина. Да, именно так! Травматолог-скотина! Если бы у меня вылезла спица, я бы на стопу даже один тонкий носок одеть не сумела. Я бы не смогла лечь на бок или на живот, а сесть и подавно. Я передернула плечами, вспомнив, как одним утром проснулась на миг я подумала, что ослепла, но потом я всё же смогла видеть, но как в молочно-сизом тумане и закричала, хотя мне казалось, что сиплю. Я звала маму и на четвертый или пятый раз мама примчалась на мой вопль боли. Я думала, что вывихнула или хуже того сломала большой палец на правой ноге и также я знала от своей учительницы по биологии, что переломы мелких костей самые болезненные и в тот момент мне показалось, что я поняла и ощутила о чём она говорила, но нет. Как только мама пришла я, собрав остатки сил и воли перевернулась на спину.

Мне стало чуть полегче, но лишь на пару секунд. Нет, эта скотина в белом халате не имеет хотя бы проблеска ума. Не один нормальный человек не смог бы выдержать такую боль. Да ещё одеть носки и ботинки, сесть в коляску опираясь на подножку, когда из пальца торчит тонкая острая в два сантиметра длиной, спица, и палец болезненно дергается туда-сюда - у меня есть воображение и многие говорят, что хорошее. Но даже я не могу представить такую ситуацию или такого сильного человека. Это либо сверхчеловек, либо какой-нибудь больной мазохист, но я не отношусь ни первому, ни второму. Заработал принтер, а медсестра продолжила вытягивать шею, глядя на мою ногу.

Врач повернулся к нам с мамой. Его глаза ничего выражали, они были пустыми, какими-то стеклянными. И здесь я поняла, что я даже не винтик в его конвейере многочисленных пациентов, а просто пыль под его ногами. Он не стремится выполнять свои обязанности травматолога в полной мере. Всё, что он умеет - это сидеть за компьютером, делать вид что работает и выдавать малозначимые бумажки, а также вытаскивать всякие посторонние предметы из тел - только когда они торчат. Попытаться помочь, как нормальный врач? Нет - его это не касается, ведь эта пустая трата его бесценного рабочего времени. Осмотреть ногу по-настоящему? Мужчине это не интересно. Нога как нога, а то, что болит - травматологу не важно. Выслушать внимательно и дать совет, как облегчить девушке сильную боль? Зачем? У него есть свои мысли и чувства, которые куда ценнее, чем очередной бесплатный пациент и ведь этот пациент ему не друг и не родной человек. Я скрипнула зубами. И перевела взгляд на маму. Её лицо было спокойно, но я-то знаю - это просто самоконтроль, которому я, увы, только учусь, и учиться мне ещё очень долго.

-Поедете в больницу по направлению. Поедете туда, как приехали сюда. - он протягивает маме листок.

-Меня уверили в поликлинике, что здесь нам помогут. Мы сюда приехали сами, по собственному решению. И я уже звонила в Институт Вредена, там сказали, что спицу могут вытащить только платно, а если бесплатно - ждать очень долго. Пока мы будем ждать и пока до нас дойдёт очередь, мы уже скорее всего успеем съездить в Курган вытащить там все спицы из обеих ног и вернутся в Санкт-Петербург. - произнесла мама, уже не скрывая своего колючего раздражения.

-Ничем не могу помочь! Вот так же и езжайте в больницу. -равнодушно пожал плечами мужчина.

Я бросила на него гневный взгляд. Сейчас я очень жалела, что не умею испепелять своим взором, иначе бы от этого травматолога остался бы лишь пепел. Я старалась утихомирить свою злость, но у меня это плохо получилось. Но злость лишь возросла от моих усилий и к ней неожиданно примешался шок и какая-то странная не свойственная моей натуре обреченность. Почувствовав эту обреченность и, я поняла злость тает медленно, но всё же тает, а вот обреченность и шок накрывают одной сплошной огромной холодной волной и у меня едва хватает воли и сил держать на лице хмурую маску. Весь день коту под хвост. Да простит меня мой старенький кот по имени Снежок я не его имела ввиду. Мне действительно было очень обидно особенно за родителей. У них так много было дел и планов, и они отложили их все ради того,