ветви и краснели на фоне серого неба. С яблоневого ствола резво спустилась откормленная городская белка, блестящими глазами посмотрела на средних лет человека в кожаном плаще и с небольшой спортивной сумкой. Он достал из кармана орешки и протянул ей. В конце аллеи показался бомж в потертой джинсовой куртке, дружески улыбнулся гуляющему и прошел между двумя елками, растворился в тумане ноябрьского утра - словно и не было его. Человек в плаще ответил улыбкой, которая не исчезла, даже когда скрылся бомж и убежала в крону дерева белка. Он медленно пошел дальше, зашел в небольшое кафе и взял кофе с собой. Перейдя улицу, оказался в заснеженном тихом дворе. Под снежными хлопьями чернели метелки репьев и полыни. Посреди двора стояли яркие, выкрашенные в красное и желтое качели. Человек в плаще подошел к подъезду, рядом с которым был вход в подвал. Сел на скамейку, достал из сумки завернутый в фольгу яблочный пирог, уже заранее разрезанный на несколько кусков. Положил аккуратно на лавку, поставил стакан кофе, добавил к натюрморту пару красных, крупных яблок. На скамейку прыгнул тигровой масти кот, потерся о плечо гостя. Человек достал также и флягу, вылил на землю изрядное количество, остатки выпил сам. И тихо заговорил, ни к кому не обращаясь - ведь в пустынном, тихом дворе никого не было.

- Это вам всем. Дина, ты ушла тогд, но... я же знаю, ты все равно меня слышишь. Ведь сегодня день, когда открыты границы. Все границы, все двери, и те - тоже. Пирог - как наша бабушка пекла. Помнишь? Ребята, кто здесь есть. Возьмите, это вкусно... Не грустите, ребята.

Он встал, постоял еще немного, глядя на кота, на укрытый снегом двор, и добавил.

- Доброго Самайна.

И пошел домой, думая о множестве запланированных на этот выходной дел.