Впрочем, Кэролайн поняла это слишком быстро, слушая его чёртов жаркий шёпот. Потому что ощущать его губы так близко к тому самому месту, где его прикосновения ей нужны были в этот миг больше всего, — было сущей пыткой! А он и вовсе издевался, дразня ласковыми движениями языка внизу живота и жарким прикосновением губ к внутренней стороне бёдер. При этом так властно придерживая руками её ноги, чтобы не дать шелохнуться. И когда с её губ уже готово было сорваться проклятие, он наконец провёл языком по складочкам её плоти, вырывая шумный вздох, потонувший в сладостном всхлипе.
— Клаус, — она двинула бёдрами инстинктивно навстречу его движениям, по привычке зарываясь пальцами в его светлые волосы и поощряя тем самым его движения, с таким искуплением реагируя на его ласки.
И она попросту потерялась в удовольствии окончательно, ощущая его руки после на коже своего живота, помогая ему дрожащими ладонями подтянуть к груди ткань свитера, крадущего чувственность прикосновений. Движения его языка и пальцев, наполнивших её так резко вновь, вынудили её ещё сильнее вцепиться зубами в нижнюю губу, чтобы приглушить сладостные стоны так и рвущиеся наружу. Это было слишком порочно и так идеально, впрочем, как и всё за что брался этот самоуверенный наглец, точно знающий, как свести её окончательно с ума. Но кто сказал, что Кэролайн Форбс была против? К тому же, она уж точно отыщет способ ему отомстить чуть позже. Ведь не такие уж они и разные.