Кстати, ты умеешь их заводить? Вот и ладно. — Он захлопнул за собой дверь и повернул ключ. Улыбнувшись Ньюмену через решетку, он напоследок добавил: — Впереди у тебя много дней, сынок, скоро ты это поймешь. А часы помогут тебе их считать. С необъяснимым чувством волнения Ньюмен снова растянулся на койке, подложив под голову свернутое одеяло, и уже не сводил глаз с часов. Они шли отменно, их питало электричество, и минутная стрелка, подрагивая, перескакивала с деления на деление. Так он лежал не менее часа, а потом поднялся и стал раскладывать свои пожитки, то и дело поглядывая через плечо на часы, словно не верил, что они есть и идут. Странная милость, оказанная ему правосудием, хотя платить за это придется двадцатью годами жизни, просто восхищала его. В течение двух недель он пребывал в этом состоянии несколько иронической эйфории, как вдруг однажды обратил внимание на то, как раздражающе громко тикают часы в мертвой тишине камеры…