цель, вскочил и в азарте принялся посылать пулю за пулей в едва различимое пятно масхалата... Бах, бах, бах - грохот лупил по ушам, непривычный острый запах шибанул в нос. Анимеровское оружие не смрадит и стреляет почти бесшумно, а здесь такой грохот!

Сделав несколько выстрелов, Петька опустился в снег, ноги подвели - в коленях вдруг образовалась такая слабость, что он просто не смог устоять. Когда упал, в голове немного прояснилось. И забеспокоился: попал или нет? Ответных выстрелов не было: пули вокруг не свистели, снежные буравчики не взвивались, по стволу не тюкало. Бочка, меж тем, нарезала круги над полем. Выстрелов они не могли не слышать. Но видно сквозь метель им было плохо. Эх, взяли бы чуть левей - вышли бы к водоводу, а там уж бэры не промахнутся! Петька начал нервничать. На посту ждут обед, а над головой крутится леталка и неизвестно, что там с белым. Хорошо, если убит, а если притаился и ждёт - стережёт Петьку?

И тут ему повезло: случилось то, о чём он задумал. Леталка, расширяя круги, влезла в зону охраны бэров. И они врезали по ней из плазмика. Заряд, видно, прошёл с притиром: посудина накренилась и, крутнувшись, сильно раскачиваясь, поковыляла, то снижаясь, то вновь натужно набирая высоту в его сторону - забирать белого что ли? Но с полпути повернула к вымерзшему лесу. Петька не поверил своему счастью.

Когда леталка ушла, он привстал, и, прячась за стволом, осторожно выглянул. Белый лежал так, как живые не лежат. Держа наготове оружие, подошел к телу: два красных пятнышка на груди, почти рядом. С трепетом, но и не без гордости Петруха рассмотрел первого своего убитого врага. А потом на правах победителя стал его обирать. Возле убитого лежала хорошая легкая винтовка. Явно не бэровская. Таких у них не было. А вот у этих, залётных, оказывается, водились. Петруха отстегнул подсумок с патронами, пошарил в карманах, нашёл там зажигалку, обломок, а, может, и огрызок галеты, нож. Подумал и стащил с мертвого ботинки на толстой подметке. Они, конечно, были ему велики, но их можно на что-нибудь обменять, или спрятать у бабы Лауры в кладовку, пусть полежат, пока нога вырастет. Тело оттащил к дереву, чтобы не потерялось: ищи потом под снегом, а его надо сдать Рыжему. Вместе с винтовкой. Винтовки, конечно, жалко. Но заныкать её не получится. За это голову открутят, да ещё и пистолет отнимут. Он и так им не по праву владеет.

Оттащил и пошёл поднимать лодку: надо обед везти, пока совсем не остыло.

На заставе он доложил Рыжему о случившемся, рассказал, где оставил убитого, с сожалением сдал винтовку и патроны к ней. Рыжий слушал молча. Рассмотрел патроны, мало их было, да и калибр не тот. У них такого не водится. А потом в присутствии всех похвалил его и вернул добытую в бою винтовку.

Петька посидел с бодрствующей сменой у костерка, наслаждаясь неожиданного низошедшей на него боевой славой. И сегодня бойцы посмеивались над ним, но совсем не так, как раньше. И хотя они вставляли ернические замечания по ходу его почти правдивого рассказа, однако эти подковырки адресовались ни как раньше: от умудрённых опытов ветеранов к несмышлёному малолетке, а как от равных к равному. С интересом рассматривали товарищи трофейную винтовку: механизм в ней был обычный - электромагнитный, а вот спусковой крючок изготовлен с учётом возможности человеческой руки. И это было удивительно. Что это анимеры стали оружие для людей выпускать? А в том, что винтовка была не самоделкой, а настоящей, фабричной, сомнений не возникало.

Домой Петруха засобирался уже в сумерках, а сумерки здесь коротки: только было светло, и уже ночь. И это было бы ничего, если бы не сбитый во время падения передний левый антиграв: из-за того, что он "упирался" теперь сильней обычного, его приходилось всё время поправлять, а курс то и дело выравнивать. Но когда совсем стемнело, Петруха запаниковал, потому что понял - сбился с курса. Куда идти? Если бы всё было в исправности, то и дороги искать не надо - корыто по прямой вывезет прямо к поселку. А теперь чёрт его знает, куда оно свернёт в темноте. Можно и под выстрелы бэров попасть. Эти черти в темноте видят, как днём, и, если вылететь сослепу на водовод, разбираться не будут - свои это или чужие. Свои воруют не хуже чужих. Ночевать в поле - замерзнешь. К ночи мороз усиливается. Костёр не разведёшь, если заранее не запасся растопкой. А он не запасся. Да и где в темноте искать дрова? Надо было возвращаться, благо ушёл от постов недалеко. Сзади хороший ориентир - костры. Их в ночи далеко видно. Только надо поспешать - огонь на ночь гасят, очень уж хорошая цель. Смена, чтоб не замерзнуть, набивается в сруб. Там, хоть и нельзя разжигать огонь, но от человеческих тел довольно тепло. Да и трухалей хватает, чтобы укрыться. Но и тут получилась незадача: не увидел Петр огней. Может, уже погасили, а может и забрал он слишком вправо. А влево подавать страшно - нарвёшься на бэров. Ох, мамочка, что делать? Заплутал в двух соснах. Хотел было соскочить и лодку опустить, чтобы на земле дожидаться света, но что-то в голове сработало, ткнул вниз палкой сначала и чуть не вывалился наружу: не достал земли. Шест выпустил, а сам еле удержался, ухватившись за борт. В первый момент ему показалось, что его воздушное судно воспарило к небу, но тут же понял, что лодка осталось на той же высоте, а вниз ушла земля. И сообразил теперь, где он забрал слишком круто вправо - туда, где земля резко снижалась под уклон к реке. Там косогор ого-го! И сколько этого самого ого-го сейчас под ним - даже представить трудно.

- Вот и всё, вот и всё, - бормотал он в отчаянье. - Погиб. Что делать? Выхода не было - надо ждать рассвета. А холод уже начинал пробирать. Особенно плохо было ногам. Петька снял сначала один свой плохенький ботинок, сильно растёр ногу, потом растёр другую. Это помогало мало. И тут он вспомнил про ботики, снятые с убитого. Хорошие это были ботинки, с меховой подкладкой. Надел и сразу полегчало. Размера на три больше, чем надо, но не ходить же в них! А для тепла большой размер даже и хорошо. Ноги сразу начали согреваться. Он повеселел. Накрылся полотнищем, получилось что-то вроде домика. Снизу дерево - это вам не железо, сверху от неба прикрытие. Ничего, как-нибудь до утра доживет, а там, глядишь, и причалит куда-нибудь.

Он уже дремать начал, как что-то грохнуло в ночи. И грохот этот прошёл раскатами через всё небо, а прямо перед ним засияло синее марево. Мощный порыв ветра подхватил вдруг лодку и вместе с облаком снега швырнул в сияние.

- Портал, - обмер Петруха, ухватившись за борта. - Пропал я!

Он слыхал о таком. Вдруг вспыхивает такое вот холодное пламя посреди поля, и выскакивают оттуда леталки. Ну или заскакивают туда. Это что-то