Появившись в ординаторской, он описал круг вокруг стола, заглянул в шкаф, зачем-то выглянул за дверь, скривился, решительно отобрал у меня чашку и, невзирая на мои протесты, выплеснул её содержимое в кадку к многострадальному фикусу.
— Пойдём-ка отсюда, — заявил Аркаша и сунул мою чашку в шкаф.
Оглядываясь, как конспиратор, наш штатный мозгоправ зашагал впереди меня по коридору. Выйдя на улицу, он завернул в противоположную от метро сторону. Когда мы оказались вдали от шумного проспекта с вечно мчащими туда-сюда машинами, Аркаша остановился у ограды чахлого подобия скверика сказал:
— Мне нужна консультация. И дать её мне можешь только ты.
Я продолжал недоумевать.
— У меня есть брат. Младший… — начал наш гений от психологии.
«О, только не это!» — пронеслось в голове у меня.
— Он гей…
«Ну, так и знал. Знакомить попытается», — подумал я, уже начиная подбирать фразу, которой можно было бы мгновенно пресечь попытки Аркадия познакомить меня с кем бы то ни было.
— В общем, хоть я и дипломированный психолог, но гея понять я не смог. То, о чём говорит брат, лежит вне сферы моей компетенции. Вот ты, как эксперт, скажи, насколько велика вероятность того, что прав он, а не я. Его, похоже, усиленно динамят, а он ведётся и верит. Да ещё и влюбился, дурачок.
«Бывает», — подумал я и приготовился выслушать стандартную историю о том, как у влюблённого идиота заняли денег без отдачи или убедили оформить на себя кредит.
— … познакомился на сайте с мужиком. Тот долго мурыжил и водил его за нос, а когда по прошествии месяца встреча таки состоялась, выяснилось, что брательник ухитрился втрескаться в самим же им придуманный образ…
Я в который уже раз вспомнил, как два месяца назад Павел довёз меня до вокзала. Мы попрощались, договорившись о том, что он меня торопить не будет, и что я позвоню ему сам.
Я несколько раз брал в руки трубку, но… Меня останавливала мысль о том, что Павлу нужен не я, а придуманный им образ меня, пусть даже созданный не без помощи хорошо знающего меня человека. А уж тараканы мои Павлу и вовсе не сдались… В общем, я так и не позвонил. И от него звонков не было. И Миша больше не приезжал, а в телефонных разговорах не поднимал эту тему.
— … вот он и ждёт. И на мой взгляд, не дождётся…
Аркаша замолчал, оторвал от куста веточку и принялся её ломать. Веточка гнулась, но не поддавалась. Аркаша злился.
— Ты-то что думаешь? Есть шанс, что этот мужик ему позвонит? И мне что делать? Брат за эти два месяца уже на себя перестал быть похож.
Я задумался. Как известно, чужая душа — потёмки. Что я могу здесь сказать? Только то, что эта история ужасно похожа на мою. Но как раз об этом сообщать Аркаше я не собираюсь.
Я тоже оторвал от куста прутик и принялся молча крутить его в руках. Но Аркаша, похоже, и не ждал от меня ответа.
— И я не знаю, что сказать брату. Другим — советовать могу, а что сказать ему? Пашка, забей? Пойди и кого-нибудь трахни? Или найди того, кто трахнет тебя? Блять… Мне только не хватает узнать, он кого-то трахает, или кто-то — его! — Аркашу явственно перекосило.
И тут… Да-да. Да, вы правы. Тут до меня дошло.
Ни в чём не повинная веточка с резким хрустом сломалась в моих пальцах.
— Знаешь, Аркаш, тебе, пожалуй, и впрямь лучше не знать, он — кого-то, или кто-то — его, — ответил я. Аркаша, разумеется, ждал от меня консультации совсем не по этому вопросу, и я добавил: — Они оба взрослые мальчики и как-нибудь разберутся сами.
Аркадий вздохнул.
***
Тем же вечером я позвонил. Павлу. Он меня ждал. И да, фамилия его оказалась Мохнорылов.
А когда перед Новым годом Аркаша ворвался в мой кабинет в состоянии тихой паники, на вопрос «Что делать, если брат приглашает к себе, чтобы познакомить со своим парнем?» — я ответил:
— Главное — не нервничать. Ведь ты с ним давно знаком.
Представляете, какой была реакция Аркаши?