«Закачу, завалю камянною сцяною, Божыя міласьці {11} просючы, ад воўка-царыка, ад ваўчыцы-царыцы» (бел. [Замовы 1992, № 147]), Некоторые иллокутивные цели могут выражаться только косвенным путем. Например, в болгарской традиции для оберега от вампира употребляется формула «Сол кълцам» (Я рублю соль), которая формально является высказыванием с иллокутивным значением утверждения. В действительности такое высказывание имеет значение декларации (*У меня есть соль) и фактически заменяет собой акциональное предъявление соли, которой, якобы, боится вампир.

Изучению типов апотропеических ситуаций посвящена первая глава книги. В ней анализируются участники апотропеической ситуации — носитель опасности, охраняемый объект, исполнитель оберега; рассматриваются моменты, при которых необходимо применение апотропеев. Апотропеическая ситуация трактуется как ситуация коммуникативная, т.е. ситуация произнесения речевого акта, обладающая определенной прагматической организацией: наличием целей, отправителя текста, адресата, обстоятельств произнесения вербального оберега.

Вторая глава посвящена анализу апотропеической семантики. Результатом этого анализа является описание «семантического поля» оберега, которое складывается из семантических моделей и семантических мотивов. Семантическая модель — абстрактная единица, созданная для удобства классификации, в основу которой положен тот или иной релевантный способ достижения апотропеической цели — окружение, преграда, разграничение, укрывание, нейтрализация, нанесение вреда, уничтожение, отгон и др. Конкретными воплощениями семантической модели в каждой из традиций на уровне текста являются семантические мотивы — предикатные единицы, содержащие постоянную семантику, устойчиво повторяющиеся в текстах и имеющие закрепленные в традиции формы выражения. Проблема семантических мотивов как основных единиц описания традиционной культуры давно поднималась в науке. Эту проблему в области фольклора разрабатывали А.Н. Веселовский [Веселовский 1913], В.Я. Пропп [Пропп 1969], Е.М. Мелетинский [Мелетинский 1969], отчасти И.И. Ревзин [Ревзин 1975]. Наиболее близкой к предлагаемой нами схеме классификации семантики оберега представляется теория семантического мотива, выдвинутая американским фольклористом А. Дандесом [Dundes 1962] и поддержанная болгарской исследовательницей Л. Парпуловой [Парпулова 1976; Парпулова 1978]. Опираясь на идею изоморфизма разных уровней культуры, Дандес вводит новые термины мотифема и олломотив, считая, что алломотив так соотносится с мотифемой, как аллофон с фонемой и алломорф с морфемой [Dundes 1962, р. 95]. Применяемый нами для анализа апотропеической семантики термин семантическая модель весьма близок по значению к рассматриваемой {12} Дандесом мотифеме (абстрактной единице, соотносимой в фонологии с фонемой), а термин мотив сравним с предлагаемым Дандесом термином алломотив — конкретной, существующей в традиции единицей выражения семантического значения.

Третья глава «Языковая структура апотропеических текстов» рассказывает о структуре вербального оберега. Основной единицей анализа является высказывание [Бахтин 1979], или речевой акт [Остин 1986; Серль 1986], который может равняться целому тексту или составлять его фрагмент. Изучение языковой структуры высказываний, встречающихся в вербальных апотропеях, проводимое в этой главе, отвечает на вопрос, какие иллокутивные цели содержат апотропеические высказывания и какими конкретно способами, прямыми и косвенными, эти цели выражаются в речи. Среди иллокутивных целей выделяются просьба, мольба, приказ, заклинание, утверждение, декларация.

Четвертая глава книги «Высказывание в структуре текста» посвящена жанровым реализациям вербального оберега. В нем рассмотрены жанры, к которым могут принадлежать различные апотропеические тексты: приговор, заговор, молитва, обрядовая и колыбельная песни. Для каждого из жанров исследованы основные, наиболее характерные способы соединения отдельных высказываний, имеющих разные иллокутивные значения, в единый текст.

Пятая глава «Вербальный ритуал» рассматривает гетерогенные обереги, состоящие из вербальной и акциональной частей, образующих единое целое. К числу таких оберегов, в частности, принадлежит ритуальный диалог. В главе анализируются типы соотношения вербального и невербального уровней внутри ритуала.

Источниками настоящей работы являются тексты славянской традиционной культуры в записях XIX—XX вв., среди которых: этнографические описания славянских традиций, сборники заговоров, фразеологические и диалектологические словари, материалы архивов, личные экспедиционные записи автора. Основной корпус текстов, на котором базируется работа, составляют тексты русской, белорусской, украинской и сербской традиций, с добавлением болгарского, польского, словацкого и, в меньшей мере, чешского материалов.

Слово óберег пришло в научный метаязык из севернорусских диалектов (óберег, óберéж от глагола беречь [СРНГ 22, с. 32-33]), где оно обозначает группу магических профилактических средств — как словесных, так и предметных, предназначенных для защиты от опасности. В.И. Даль так определяет слово óберег: «Заговоры, зачуранья, слова и обряд от порчи, уроки; наговор, нашепты для разрушенья или недопущенья вредных чар; талисман, ладанка, привеска от сглазу, от {13} огня, воды, змеи, падежа, порчи свадеб, болезни и пр.» [Даль 2, с. 579]. Примеры, приводимые в Словаре русских народных говоров, также подчеркивают гетерогенную природу оберега: «нашептанная сбруя для лошадей под свадебный поезд» (шенк. арх.); «нательный крест или ладанка с зашитым в нее соком чертополоха со змеиной шкуркой (выползком) или записанными на бумаге заговорами», а также «отпуск скота от трясавицы, богородицына молитва и загрызать грыжи… — первый предупреждает гибель скота во время пастьбы, второй — человека от лихорадки, третий и четвертый — ребенка от болезни» (онеж. арх.); «тетрадка, бумага с записанными заговорами на ловлю зверей и птиц, сохранение лошадей, при свадьбе, при выгоне рогатого скота на пастбище и т.п.» (арх.); «собрание особых слов и заклинаний, написанных на клочке бумаги и произносимых с целью предохранения человека от болезни, а животных от хищных зверей (арх.); «…обереги — клочки бумаги с записанными на них молитвами… но есть и другие обереги и приговоры на случай, полученные от знахарей» (арх. [СРНГ 22, с. 32]). Ср.: «Молитва така — обереж — нешто не заберет» (арх.); «Обережь она посадила, чтобы не испортить человека, не посадить икоту» [там же, с. 33]; «Крест из смолы намажут из колидору, чтоб ) боль не заходила, говорят, смола — обереж» (средняя