пожалостливей вышло. Вот — возьмем уж мы его, Макара Алексеевича, двумя перстами за шкирку и выставим на всеобщее обозрение! Причем именно в тот момент, когда он даже и умыться не успел, когда одна нога в штанине, а другая вовсе снаружи — а ведь нижнего-то белья и не водится!.. Господи, ведь это — как же это и назвать-то прикажете?.. Тут лучше бы не заметить, отвернуться, обойти молчанием. Понятно, сюжет, замысел, защита прав человека. Но ведь и уважение надо иметь к публике. Зачем же так ярко подчеркивать позор и убожество? Можно бы как-то поприличнее, поделикатнее. Если уж такая дружба, и переписка, и милостивый государь, и все эти нежности, то почему бы не подлатать несчастный мундир? Подлатать, и дело с концом. Ну, хоть бы и лоскутики какие-нибудь под локотки подшить — если уж прохудились, светятся локотки. Люба, я думаю, обязательно подшила бы, придумала бы, как скрыть посрамление. А то ведь вся репутация потеряна, весь человек пропал… Уж пуговки-то, вы меня извините, совсем несложно закрепить — чтоб не болтались на одной ниточке, не обсыпались чуть что. Чтобы не ползать за ними по полу. Это даже и я смогла бы. Ну, хорошо, ну, на обед она его пригласила — это трогательно, благородно с ее стороны, но почему бы заодно и пуговки не пришить? Швея ведь, иголка всегда при ней…

Роман «Пилюли счастья» известной израильской писательницы Светланы Шенбрунн основан на реальных фактах, подлинных письмах и дневниках. Его героиня родилась в Ленинграде за несколько месяцев до начала Великой войны и Великой блокады.

Однако молодость старается забыть кошмарное прошлое, жаждет любви, счастья, развлечений. А меж тем маршруты веселых студенческих походов проходили неподалеку от белорусских болот, в которых гнили кости ее родственников, расстрелянных в Несвижском гетто.

Уехав из России, она, казалось, обретает новую жизнь, но в ее судьбе разыгрывается уже известный сюжет…

Примечания

1

Здесь и далее подчеркнутый текст дан болдом (прим. верстальщика).

(обратно)