- Причём, весьма избирательная перестрелка, - подхватил робот. - Уничтожена только охранная система. Видишь три левых пробоины. Стоило взять чуть ниже, и тогда было бы задето реакторное кольцо. Получается, нападающий не хотел смерти "Летучему голландцу". Что заставило его так поступить? Почему он пренебрег приказом и не стал уничтожать противника? Странная тактика, не правда ли?
- Меня удивляет другое. С момента перехода группы под началом Джека в стан врага прошло много времени, что наводит на определённые размышления! Истребитель болтался здесь достаточно долго! Меня начинает интриговать его поведение. А вдруг нам посчастливилось натолкнуться на легендарную машину времени? Было бы очень здорово. Между прочим, вон те два орудия отслеживают нас, мы, по всей видимости, находимся в зоне поражения, но у них закончились снаряды.
- Живых, конечно, нет.
- Естественно. На борту наличествует лишь слабая электронная актив-ность и довольно ощутимый силовой фон.
- Мне надоело ломать голову над всякими глупостями. Они уже сидят в печёнках! - не выдержал Гриз и включил торможение. - Хватит играть в угадайку. Скоро всё станет ясно...
Как только штурмовик причалил, робот вплотную занялся ремонтом, а Вилли решил осмотреться. Он прошёл узкой причальной галереей и очутился в зале управления, где принялся с интересом рассматривать старое, ветхое оборудование, покрытое толстенным слоем пыли. Интересно, откуда её столько налетело? В одном месте Гриз не выдержал и написал своё имя. Плохо освещённый ход привёл к смотровой площадке. Там он заметил нечто, прилипшее снаружи к бронированному стеклу. Вилли рассеяно потёр ладонью холодную твердь, будто намеревался смахнуть предмет, мешающий обзору, и вдруг до него дошло! Это была конечность с фрагментом предплечья, и принадлежал он суперу! Лабер захотел вздохнуть, но горло перехватила спазма, и он несколько секунд беспомощно хватал воздух широко раскрытым ртом. До чего страшно получается в жизни. Слепой случай свёл друзей только для того, чтобы один из них погиб. И уже не осталось сил скорбеть. Тугодумие, бесконечную тупость и не умение быстро ориентироваться в нестандартной обстановке проявил он в истории с истребителем. Ему бы сообразить, идиоту, что никому не под силу, кроме Джека, протянуть столько времени на скудном пайке. Только супер мог преобразовывать продукты и дышать в любой атмосфере. С другой стороны невозможно было постоянно находиться на чеку после длинной цепи драматических событий, когда усталость делала мозги тупыми и неповоротливыми. Неожиданно ватное, гнетущее безразличие овладело Лабером. К чему жить дальше? Почему нет справедливости не свете? Где она прячется? Сегодня Гриз с особой остротой осознал себя вульгарной марионеткой с ярко накрашенными губами, в пёстром шутовском балахоне. Он был игрушкой в чьих-то могущественных руках. Видимо всё-таки прав кургала - расстраивайся не расстраивайся, испереживайся хоть до почечных колик, всё будет идти своим чередом. Можно отстраниться и с вершины своего величия равнодушно взирать на действо, разворачивающееся вокруг. Можно с головой окунуться в самую гущу событий - всё равно никому не дано изменить ход событий. А вдруг дано? Наверняка существует в мире понимание сути всего происходящего, квинтэссенция хода истории и развития общества. Стоит только получше напрячь мозги, отбросить всё наносное, корыстное, выделив единственно правильное, каким бы странным оно не показалось на первый взгляд и тогда всё встанет на свои места. Наконец совпадут две почти никогда не пересекающиеся линии: пути развития и логика бытия. До чего сложно сделать подобный шаг. Сколько перекатов, порогов и водопадов потребуется преодолеть на сложном пути? Вилли отчётливо, до боли в глазах, увидел, что конкретно, следует совершить разуму, чтобы не сгинуть без следа и славы на тяжком пути. Слишком многое требуется изменить в людях, в себе, отказаться оттого, что веками казалось самым важным, правильным, незыблемым. А ещё потребуется преодолеть чудовищные инерции и стереотипы. Задача практически невыполнимая, однако, ничего поделать здесь нельзя. Именно это являлось единственным путём к спасению. Всё иное вело к трагическому и бесславному концу.
Лабер коротко глянул на останки друга и отправился заканчивать ос-мотр. За двадцать минут он прошёл почти все комнаты и помещения. Его уже ничего не волновало. Вскоре Гризу попалась дверь. Она располагалась с другого конца "Летучего голландца". Это не походило на шлюзовую камеру. Здесь Вилли увидел цепочку следов. Они вели вдоль стены и терялись за дверью. Странные, между прочим, следы: круглые, чёткие, свежие. Здесь был Джек, наконец, сообразил Гриз! Он побывал в загадочном помещении, видел содержимое и под его влиянием решил... Лабер не стал гадать, что придумал его товарищ, а просто пошёл по следам и вскоре натолкнулся на неприметный закуток, из которого можно было попасть в крошечную каюту. В ней Джек и жил. Он соорудил небольшой пультик, с которого осуществлял наблюдение за близлежащим пространством. В углу на низком столе громоздилось неуклюжее сооружение, собранное из допотопных деталей. Супер пытался сделать передающий блок, но не успел. Ему помешал внезапно появившийся штурмовик противника. Джек, есте-ственно, не знал, кто находится на его борту, и без оглядки ринулся в неравный бой, не смотря на почти полное отсутствие боеприпасов. Но даже роботу с его феноменальными способностями не совладать с могучим штурмовиком. К тому же у супера начисто отсутствовал опыт ведения огня в пространстве, да и в атмосфере тоже. Тогда что он стремился защитить пусть даже ценой своей жизни? Какие неведомые ценности он обнаружил на борту древнего, полуразвалившегося, затянутого тоннами пыли, пришедшего из мглы веков, аппарата, раз не воспользовался импульсной системой, чтобы разыскать своих друзей? Значит, здесь находится что-то более важное, чем всё, что он знал до этого! А разгадка находилась за обшарпанной и скрипучей дверью, и Лаберу осталось только открыть её и посмотреть...
Вилли осторожно заглянул внутрь. Там царила полная темнота. Лишь в глубине помещения горел неяркий огонёк. Его неверные отблески играли на полированных поверхностях абсолютно чёрных прямоугольников. Лабер вошёл, плотно прикрыл дверь и, соблюдая крайнюю осторожность, двинулся на свет. Он крался бесконечно долго и чем ближе приближался к