Что? Слёзы? Но… погодите. Встреча Майка и Элевен должна состояться почти в самом конце сезона и при совершенно иных обстоятельствах. Дафферы неожиданно переиграли сюжет, и встреча должна произойти уже сейчас? Но тогда получается, что весь построенный сюжет насмарку.

Или Финн просто репетирует? Но зачем ему делать это сейчас? Съёмки восьмого и девятого эпизодов должны начаться не раньше, чем через полторы недели.

Но что бы сейчас не происходило, Милли всё-таки решила подыграть ему.

— Майк… — отчаянно прошептала она.

А слёзы вдруг сами навернулись на глаза, она даже не хотела этого на самом-то деле. Она просто подумала о долгожданном воссоединении Милевен, и вот он результат на лицо, как говорится.

Финн сделал пару маленьких неуверенных шагов в её сторону, а потом вдруг сорвался на бег и едва не снёс её с ног, заключая в крепкие объятия.

— Эл…

Милли буквально задохнулась от той смеси боли и облегчения, что прозвучали в голосе Вулфарда. Он сейчас настолько сильно вжился в роль горюющего Майкла Уилера, что сердце просто разрывалось.

А ещё вдруг так некстати вернулся тот осадок, образовавшийся от сегодняшней ревности, и ей сейчас тоже было так обидно и больно, и хотелось просто тёплых объятий, и…

— Майк… — прошептала Браун, утыкаясь ему лицом в ключицу.

Ну вот, не хватало только действительно позорно разреветься на плече у своего друга и коллеги, испачкав реквизитный свитер потёкшим гримом.

А ведь по правде она действительно на секунду поверила, что она и есть Элевен, а перед ней настоящий Майк, и они снова вместе, и…

Она крепко стискивала его в объятиях, чувствуя, как он пытается мягко отстранить её от себя.

Нет, нет, пожалуйста, ещё секунду… секундочку этого блаженного забвения…

Он заглядывает ей в лицо и со слёзами произносит:

— Я никогда не сомневался в тебе. Я звал тебя каждую ночь. Каждую ночь…

Милли прекрасно помнит этот прописанный в сценарии момент. Она уже перечитала его раз тридцать с тех пор, как впервые увидела. Она уже выучила все слова, отработала перед зеркалом все эмоции, прокрутила в голове все возможные варианты развития действий.

— Триста пятьдесят три дня, — продолжила она, покачивая головой, а слёзы так и катились по щекам. — Я слышала…

Финн растерянно смотрит на неё в ответ. Слишком растерянно и уязвлёно даже для самого хорошего актёра.

— Почему ты не сказала мне, где ты? Что ты в порядке?

И что ей отвечать? Дальше по сценарию вступал Дэвид со своими словами Хоппера, но его здесь нет, а Финн всё также продолжает стискивать её плечи и печально заглядывать в глаза. Импровизировать? Но что бы ответила Элевен в такой ситуации?

— Я… мне… — неуверенно стала тянуть Милли, будто враз растеряв весь свой актёрский талант. Вулфард кивал ей, поддерживая и побуждая продолжить. — Я… Финн, что вообще происходит?

Финн вдруг ошарашенно уставился на неё.

— Что? Кто такой Финн? Эл?

Милли вдруг начала догадываться, и для проформы спросила:

— Майк?

— Да?

Ясно. Финн и компания решили разыграть её. Ну теперь всё сходится. И странное местонахождение Вулфарда относительно съёмок, и весь этот его образ горюющего Майкла. Наверняка за углом стоят Калеб и Гейтен и снимают всё это на камеру, возможно, даже в прямом эфире.

А у Финна, кстати, очень хорошо получилось вжиться в свою роль — она почти поверила, что перед ней реальный Уилер.

На душе стало ещё муторнее, чем прежде. Вот чем она заслужила такой жестокий розыгрыш? Мальчишки ведь наверняка прекрасно знают о её симпатии к Финну. Благо, что они не догадываются ещё и о её симпатии к Майку, иначе разговоров потом не оберёшься. Но как же они удачно ударили сейчас сразу по всем фронтам своей глупой шуткой. Больно ударили. До слёз.

Милли начала вырываться из хватки.

— Отпусти, Финн, уже не смешно, пусти.

Финн моментально разжал руки, всё ещё удивлённо глядя на неё в упор. А она смотрела в его лицо и всё ещё видела перед собой не Вулфарда, а самого настоящего Уилера, и она, вот чёрт, никак не могла избавиться от этого глупого наваждения. И хотя умом она понимала, кто именно перед ней, сердце всё равно почему-то предательски щемило.

— Эл… я не знаю, что с тобой происходит, кто такой Финн и чем я мог тебя обидеть, заслужив твоё недоверие и слёзы, но я извиняюсь за всё. Я просто хочу сказать, что я рад, что ты жива и что ты вернулась, и мне совершенно не важно, почему ты мне не отвечала всё это время, я тебя не виню, и…

Милли видела перед собой Майкла. Любимого Майкла, который отчаянно пытался оправдаться перед ней, точнее, перед Элевен за несуществующие промахи, и это было так чертовски мило и искреннее, что слёзы всё катились и катились по щекам, а она всё никак не могла успокоиться.

Шальная мысль внезапно выстрелила в голову.

А может?.. может это и правда Майк? Настоящий Майкл Уилер прямиком из восьмидесятых? Из ретро Америки, штата Индианы и несуществующего городка Хоукинс? Из средней школы и подвала с дружескими посиделками за «D&D»? Именно такой Майк, который был на экране, которого она любила за качества характера и за сильную личность.

— Элевен… — снова прошептал он, неуверенно кладя ладонь ей на щёку и стирая пальцем слёзы.

Она поддалась ему, поддалась своему сердцу, судорожно всхлипывая. Как же ей хотелось верить, что всё это на самом деле реально, а не затянувшаяся дурацкая шутка ребят.

— Не плачь, эй. — Он неловко улыбнулся ей, придвигаясь ближе. — Я рядом, теперь всё будет хорошо… Тебя больше никто не обидит. Ни какой-то там Финн, ни кто-либо ещё.

— Я люблю тебя, — прошептала она, глядя ему прямо в глаза.

Она никогда не думала об этом, никогда не репетировала своё признание, потому что она никогда бы не призналась в этом ни Финну, ни тем более несуществующему Майку. А сейчас она сказала это просто потому, что эти слова сами по себе сформировались на кончике языка и также сами сорвались с него.

Финн (Майк?..) в который раз потрясённо замер, потерянно уставившись на неё. А она, немного запрокинув голову из-за их разницы в росте,