полностью очиститься от наносного и разглядеть Себя.

Рыцарь сжал губы.

- Я предвидел это, - сказал он. - Я готов.

Он спрыгнул с коня и медленно двинулся в сторону Чёрной. Преданное, понимающее животное проводило его тревожным взглядом, но, зная, что выбор хозяина - это выбор хозяина, осталось стоять на месте в ожидании мига, когда он вернётся - или погибнет.

Она стояла совершенно неподвижно. Рыцарь приблизился к ней вплотную - она оказалась не двумерной, как обычные тени, а вполне объёмной границей... чего? Он не мог бы точно это описать, хотя где-то в глубине, в самой сущности своей, догадывался... Он сделал ещё шаг вперёд - и тут же вязкая, хищная чернота вцепилась в него и потащила к себе, не давая сделать движения, пресекая любую попытку сопротивляться... Он ещё чувствовал, как его выкинуло в абсолютно чёрную пустоту, где, казалось, не было ни времени, ни пространства, а потом...

...Она всё так же недвижно стояла и ждала. Долгое время не происходило вообще ничего, а потом она ощутила внутри себя вспышку света, словно раздался центр груди, выталкивая из себя нечто... Ещё мгновение - и Рыцарь лежал пред ней на земле, а белый свет в груди побледнел и погас, уступая место всегдашней непроглядной тьме.

Несколько секунд Рыцарь не двигался вообще. Потом зашевелился и поднялся. Внешне он изменился мало; но теперь изнутри него шла такая мощная, жаркая сила, что Чёрная невольно удивилась. Он вскинул на неё глаза. Ранее спокойные и тускло-зеркальные, теперь они полыхали красным.

- Кажется, я слишком долго был мёртв, - сказал он, и сила эта великая вылилась даже через его голос. - Грядёт начало нового. Грядёт Охота.

- Кажется, я тебя понимаю, - медленно проговорила она и вспыхнула по краям белым светом. Несколько мгновений - и из ослепительного белого пламени проявилась Та, что только недавно отражалась в щите. Святая, но дикая, порождающая, пестующая и убивающая одновременно. Будто бы в первые секунды она не могла подобрать точный образ, и очертания плавали, сменяясь и размываясь - но вот она решилась, и облик в длинном голубом платье, не стесняющем движения и перепоясанном широким чёрным кожаным поясом, с длинными ярко-медными волосами, светлой кожей и чёрными провалами зрачков, предстал пред Рыцарем.

- Тебе не нужно оружие? - спросил он.

- Оно здесь, - она открыла рот, и знакомая беззвёздная бездна предстала в открывшемся за острыми зубами провале. - Но если тебе нужно что-то более привычное...

Она вытянула руку, и рука словно выросла, материализовав в себе оружие, чем-то похожее на серп с вытянутым в длину основанием.

- Я знал, - улыбнулся он.

- Оставишь себе меч?

- Пожалуй.

Рыцарь прикрыл глаза - и тоже начал меняться. Стёрлась зеркально-чёрная одежда, оставив лишь кожаные штаны до колен; на теле набухли жилистые звериные мускулы, не делая его широким, лишь придавая обладателю грацию крадущегося тигра; волосы взметнулись - и часть их застыла сзади чем-то, похожим на два отброшенных назад рога... Глаза Рыцаря - теперь уже Охотника - по-прежнему горели ярко-красным, черты худого лица сделались жёсткими, кожа приобрела вместо ртутного неопределённый темноватый оттенок. В руке его был меч, но тоже изменившийся - не прямой, рыцарский, а расширяющийся к концу, чем-то похожий на длинное мачете.

- Неплохо, - кивнула Чёрная.

Миг, растянувшийся в вечность, они смотрели в глаза друг другу - всепожирающая бездна и неистовый красный огонь. Потом, не говоря ни слова, взялись за руки и зашагали в чащу.

Конь трансформировался в медведя и последовал за ними...

...Вой. Неистовый вой, пробирающий до костей. Ветер, сдирающий плоть. Страшный ветер.

Непроглядная тьма. Впрочем, она казалась таковой лишь на первый взгляд. Вскоре оказалось, что её будто бы нет, да и не тьма это вовсе... Словно из старых, полустёртых воспоминаний стали выступать образы, которые мог бы помнить только ребёнок - белый свет, высокий накрытый стол, мячик, красный с двумя крестообразно сходящимися зелёными полосками... Далёкий, эхом разносящийся детский смех... Он переживал всё вновь, переживал ярко и живо - и как он мог забыть?..

Потом пришло время Отчаяния... Ломающийся бурелом... Чёрные ветви на сером небе. Вороны.

Именно тогда он и принял решение отказаться от живых эмоций, заменив их зеркалом... Так легче переносились мучения; так он хотя бы знал, что сможет делать своё дело, не поддаваясь никому и ничему. Зеркало было частью его сути, но не всей сутью...

Словно бы острые зубы поймали его за грудь, изнутри - они задерживали его в этом моменте, выгрызая неверное решение, безапелляционно пожирая все нити, что связывали его на этом распутье.

И вскоре он почувствовал, что зубы эти доставляют не боль, но даже, скорее, удовольствие... Узлы старых связей теперь развязывались просто и легко, выскальзывая друг из друга сами. И давно истощившаяся грудь вдруг наполнилась жарким, живым огнём. Он начал вспоминать. Он знал, кто Он...

Он - великий огненный столб, пронзающий Бездну, дополняющий её, так, что ничто сущее не сможет родиться, если не будет этого союза...

И в момент, когда он это осознал, он полыхнул белым светом - в двух бесконечных направлениях... Великий Центральный Поток по праву занял своё место. Но что-то ещё нужно было сделать... Он только не мог припомнить - что.

Наконец, картинка прояснилась. Лес... Чёрная тень... Верный конь, всё ещё ожидающий его...

Он почувствовал, как его завертело и швырнуло о землю. Оглушённый, он некоторое время пытался понять, что происходит, потом вскочил, и - проснулся...

- Фух, - выдохнул он, оглядывая уютную комнату с округлыми стенами, выдолбленную в стволе огромного засохшего дерева, мягкую лежанку из трав и - Её, всё ещё спящую, в том же чёрном поясе и голубом платье. - Сколько же раз мне теперь будет это сниться...

Ещё раз взглянув на безмятежное лицо жены (ей явно снилось что-то приятное), он тихо встал и, чтобы её не разбудить, вышел наружу. Вчера жизнь сделала резкий скачок, и ему нужно было время, чтобы всё осмыслить. Он сел на ровный пень недалеко от входа и обхватил голову руками. Вчерашний вечер, как живой, встал у него перед глазами.

На лесную свадьбу собрались все лесные духи, звери и прочие причудливые создания, которых только сумели собрать те, кто жил в этой части леса. Пришёл и давний друг Рыцаря-Охотника, Финдгрин, полубог низенького роста и с курчавой головой. Он выразил сожаление, что не смог собрать остальных - все были очень далеко, и занимались своими делами по устройству Вселенной.

Костра не разожгли - хоть на лес стремительно опускалась ночь, всё было прекрасно видно, словно