поляну залил какой-то почти невидимый зеленоватый свет. Впрочем, огня хватало в тех двоих, что стояли пред всеми, разбрасывая из себя тот немыслимый жар, что накопился в них за долгие годы их теневого существования. Охотник поднял руку, и на поляне воцарилась тишина.

- На правах Того, кто имеет Слово, - заговорил он, - я, по обоюдному согласию, нарекаю нас мужем и женой.

Словно бы зазвенели колокольчики жемчужно-белых цветов - и правда, весь лес зазвенел неземной красоты музыкой, в то же время простой и понятной, как журчанье ручья поутру. Гости вскинули руки и лапы, и стали выкрикивать поздравления, и вскоре в гомоне их голосов утонуло всё.

Пара смотрела друг на друга влюблёнными глазами, и на какое-то время лес залил этот весёлый шум. Но вот Охотник снова поднял руку вверх, и снова воцарилась тишина.

- Супруга моя, - обратился он к жене. - Отныне я нарекаю тебя Индатрис - Та, что перешагнула через свой страх.

- И обрела новую силу, - словно эхо, отозвалась она.

На поляне начался праздник - все веселились и угощались плодами, мясом и родниковой водой. Но вот, наконец, шум начал стихать, головы - клониться вниз. Супруги удалились в своё укромное жилище; гости начали растекаться с поляны, и вскоре снова наступила тишина - спокойная, предрассветная тишина...

...Он вздрогнул, возвращаясь к действительности. В низеньком проёме, похожем на большое дупло, показалась фигура в голубом - она щурилась на дневной свет, и, казалось, вся дышала каким-то неземным спокойствием.

- За столько лет, - сказала она, - мне впервые наконец-то стало действительно хорошо... Будто бы я обрела целостность вдвойне - приняла ранее отрицаемые стороны себя, и тебя, как вторую мою половину.

- То же самое, - кивнул он. - Только меня ещё тревожит во сне... То, что я пережил внутри тебя.

- О, это так просто не стирается, - краем рта улыбнулась она и села рядом. - Должно пройти время.

- Не стирается, говоришь? - он пытливо взглянул на неё.

- Ха, - ответила она, понимая, к чему он клонит. - Я, конечно, могу стереть всё, что угодно. Но на это наслоится твой новый опыт, и ты не сможешь забыть уже его. Если, конечно, ты не решишь отринуть эту Землю в принципе...

- Понятно, - криво ухмыльнулся он, опуская голову к земле. - Придётся смириться.

- Угу... - только и ответила она.

Супружеский долг стал для Охотника ещё одним испытанием. Бездна оказалась у неё не только во рту, и ему пришлось раскрыть всю силу своего внутреннего светового луча, ревущего и вздымающегося по обе стороны Бесконечности, чтобы заполнить эту ощерившуюся острыми зубами пустоту. Жене, судя по её лицу, это доставляло великое удовольствие, будто бы наконец-то был удовлетворён её копившийся все эти годы голод. Ему тоже было хорошо - наконец-то он смог отпустить на волю всю ту силу, что столь долгое время была скрыта в нём, и что, может быть, сожгла бы другую... Но не её.

- Ты об этом не пожалеешь... - только и сказала она, приоткрывая длинные веки.

Вскоре у Индатрис родилось десятеро детей-богов - пять мальчиков и пять девочек. Росли они в буквальном смысле не по дням, а по часам: через неделю они были уже вполне разумными и сформировавшимися детьми, по человеческим меркам схожими с восьмилетними, а через месяц достигли взрослого возраста, превратившись в статных юношей и девушек. Родители обучили их охоте, и долго не могли налюбоваться, как их лёгкие и быстрые дети скачут по лесу, с невероятной скоростью преследуя быстроногих оленей.

- Вот, мама, - юноша в лёгкой развевающейся тунике свалил под ноги матери тяжёлую тушу ярко-охристого, с белыми пятнами, оленя.

- Это я поймала, - подскочила его сестра - в точно такой же одежде.

- А я помог повалить, - парировал мальчик.

- Молодцы, - кивнула мать. - Разделите его на одиннадцать частей, отцу отдайте ту часть, которую он захочет... Мне же достаточно этого.

Она наклонилась, схватила рукой морду оленя, одним рывком оторвала ему голову и засунула себе в рот.

- Идите.

Дети взглянули на истекающую кровью безголовую тушу, переглянулись - и, схватив добычу за задние и передние ноги, лёгким бегом скрылись за деревьями.

Она лишь тяжело посмотрела им вслед.

"Кажется, они готовы, - подумала она. - Какие странные повороты судьбы - я получаю шанс осуществить то, что дремало в глубине моих желаний столько времени, но пробуждается это каким-то очень уж необычным образом"...

- Что думаешь? - Охотник вышел из-за деревьев; губы его были в оленьей крови.

- Думаю... Что хватит нам таиться в лесу и охотиться на зверьё. Наши дети выросли. Приближается срок...

Охотник таинственно улыбнулся; в глубине его глаз полыхнул огонь. Сел рядом с ней, обняв за плечи.

- Ты-то готова?

- Более чем, - широко, оскалив зубы, улыбнулась она.

Наступил вечер, и вся семья собралась у костра, глядя в огонь таинственно мерцающими глазами.

- Сегодня я хотел бы рассказать вам, дети мои, - начал Охотник, - историю своей жизни. Она полна горестей и несправедливостей; но именно поэтому я хочу, чтобы вы внимательно всё прослушали от начала до конца.

Родился я в семье благородной, но бедной. Родовые владения моих родителей были отобраны влиятельными, но нечестными людьми по ложному обвинению, и долгое время мы были вынуждены зарабатывать на жизнь лишь резьбой по дереву.

Но тем людям этого оказалось мало. Как я увидел своим зрением истины впоследствии, власть имущие решили, что таящаяся во мне сила представляет слишком большую опасность для них и их тёмных планов на подвластную им часть человечества; но поскольку они не решались уничтожить меня, страшась выпустить на волю мою настоящую сущность, они решили меня ослабить. В одну прекрасную ночь мои родители не вернулись домой. Потом их нашли на опушке леса с перерезанным горлом. Свалив всю вину на несуществующих разбойников, дело закрыли. Но к тому моменту я уже всё мог увидеть и узнать...

Я смог пробраться к одному из судей и задушить его обрывком верёвки. Но за ним стояли куда более влиятельные люди, и мне пришлось скрываться. Я сменил имя и внешность, раздобыл себе коня, уехал в другой город, и с тех пор стал именоваться Зеркальным Рыцарем. Многим людям я помог увидеть собственную их суть, ибо служил зеркалом их истинных лиц и поступков - к тому времени у меня стали раскрываться мои внутренние, магические силы. Не скрою, кому-то это сломало жизнь, кто-то даже после этого покончил жизнь самоубийством, не в силах вынести зрелища настоящего себя, без той лжи и лести, что он внушал себе и слушал от других многие годы. Но многие и исправились к лучшему, и в конце концов стали сильными и выдающимися