Тимур Хомич Argumentum ad hominem (ответ на статью Ирины Соломатиной «О феминизме и левом движении: что их связывает?»)

Умеете ли вы приготовить из текстов вашего обидчика что-нибудь неудобоваримое, какой-нибудь винегрет? Записывайте: из фейсбучных переписок обидчика тайком изымаются наиболее, с вашей точки зрения, компрометирующие его высказывания, смысл некоторых можно слегка исказить, некоторые и вовсе упомянутому обидчику могут не принадлежать, это не принципиально, поскольку ваша цель — не объективность, но максимальное удовлетворение ущемленного самолюбия. Полученный сумбур тщательно перемешивается с фрагментами из репортажа — да-да, того самого, где ваш обидчик нарисовал вас в вашем естественном, а значит, неприглядном виде, — все это поливается обильным количеством мнений каких-нибудь экспертов, причем совершенно неважно, в каких областях знания эксперты отличились и действительно ли эти люди эксперты хоть в чем-нибудь вообще, домыслы и передергивания добавить по вкусу.

Такой винегрет в форме статьи под названием «О феминизме и левом движении: что их связывает?» приготовила Ирина Соломатина — феминистская активистка, автор проекта «Гендерный маршрут» — и опубликовала на сайте журнала «Новая Европа»^[1]. Роль обидчика в этой истории играю я.

Чем же я обидел эту женщину?

В декабре прошлого года я побывал в книжном магазине «Логвінаў» на публичной дискуссии на тему «Любовь и насилие в художественной литературе»^[2]. Модерировала мероприятие, совершенно верно, Ирина Соломатина. «Известные молодые белорусские интеллектуалы» — журналистка Адарья Гуштын, поэтессы Ольга Гапеева и Наста Манцевич, литератор и издатель Змитер Вишнев, прозаик Анка Упала и переводчик Юлия Тимофеева — рассуждали о мужском социальном доминировании, о гендерных стереотипах, о гетерономности и консерватизме, о насилии, тут и там печально напоминающем о себе в белорусском обществе. Дискуссанты имели компетентные выражения лиц, высказывали глубокомысленные суждения, да вот только всячески обходили стороной вопрос о том, что именно лежит в основе и мужских привилегий, и консервативности масс, и экономического и, в значительной степени, бытового насилия, и какие общественные процессы могут положить этому, пусть и в отдаленном будущем, решительный конец. Критика белорусской авторитарной политической модели, мечтательные, с придыханием, речи о западном образе жизни — тот максимум радикализма, который позволяли себе интеллектуалы. Устав от стерильной, политкорректной болтовни, я дипломатично вмешался, а дома по горячим следам написал короткий иронический репортаж, сначала для локального употребления — как пост в Фейсбуке, а уже чуть позже, по приглашению Дмитрия Исаёнка, разместил на сайте «левого» «социально-критического» журнала «Прасвет» в разделе «Блоги»^[3].

Сегодня публиковать этот текст я, наверное, уже не решился бы. Кажется, белорусы напрочь лишены умения считывать, где это необходимо, иронию. А кроме того — благодаря разразившимся в Фейсбуке дискуссиям (Соломатина преувеличенно называет их «бурными») стало ясно, как далеко зашла деполитизация белорусского общества, насильно спускаемая нам, если можно так выразиться, «свыше». В головах даже, казалось бы, образованных людей все абсолютно перепутано. Кто в политике левые, кто правые, что собой представляет капитализм — особенно в его современной, неолиберальной, модификации, что собой, наконец, представляет «красный» проект: а черт его разберет! Иные уважаемые интеллектуалы совершенно искренне убеждены, что в Швеции — коммунизм. В таких условиях, как я понял, необходимо писать взвешеннее, аргументируя каждое существенное утверждение. Что в настоящем тексте и будет проделано.

Итак, перейдем к анализу статьи Соломатиной.

Статья, скажем прямо, спекулятивная, фрагментарная, местами непоследовательная, местами изменяющая логике. Уже само название обескураживает: о каком левом движении пойдет речь у автора? Неужели во время дискуссии я так напугал феминистку, что за моей спиной ей примерещилось целое полчище воинственных леваков? Сегодня даже в стосорокамиллионной России, по мысли российского левого политолога Александра Тарасова, левые находятся на докружковом этапе становления^[4]. В Белоруссии же никакого левого движения нет и в помине. А те немногие левые, которые у нас имеются, вынуждены c завистью наблюдать, как левая сцена в России и на Украине, пусть медленно, но ощутимо, из года в год, растет и ширится. Нам бы их фаланстеры, гилеи, скепсисы, рабкоры, ливы и спильни!

Это если говорить о названии. А что до содержания, то я перечитывал статью трижды, пытаясь понять, что же хочет сказать нам автор. С трудом, но понял. Автор говорит нам, похоже, вот что.

1) Феминизм — это хорошо. Следовательно, все феминистки хорошие. То есть госпожа Соломатина, по всей видимости, наивно полагает, будто одного названия «феминистка» вполне достаточно, чтобы отвести от себя всякие обвинения в чем бы то ни было и всякую критику.

2) Вопреки тому, что думает о нас поэт Тимур Хомич, мы, феминистки из «Гендерного маршрута» — левые, потому что все феминистки левые par excellence, — а мы вон, взгляните, даже с левым по своим убеждениям ШТАБом успешно реализовали проект в ноябре 2012 года. На помощь Соломатиной приходит еще одна активистка «Гендерного маршрута» Татьяна Щурко и дополняет: «это интересная ситуация с учетом того, что феминизм в большей мере связан с левой идеей»^[5].

3) Поэт Тимур Хомич сексист, гомофоб и расист, поскольку у него гомофобские, сексистские и расистские словесные обороты, и вообще молодой человек несомненно психически неуравновешен: «Давайте брать оружие!»^[6] — восклицает он в статье Соломатиной.

Нет, давайте не оружие брать, — говорю я, реальный и вовсе не такой кликуша, каким меня изображают. — Не оружие брать давайте, а разбираться. Начнем с того, что ошибочно думать, будто феминизм — некая «священная корова», заведомо исключенная из поля критики. Феминизм, тем более конкретных представительниц феминистских организаций, можно, а иногда и нужно критиковать.

Соломатина пишет: «Были бы мы неолибералами, гендерными проблемами не занимались бы, поскольку, как верно отметила Ольга Шпарага, неолибералы считают, что всё регулирует или должен регулировать рынок, в том числе и отношения между полами и гендерными ролями. Так что общественные и государственные инициативы в этой, как и в любой другой социальной сфере просто, по их мнению, излишни»^[7].

Не могу не возразить. В мировом женском движении широко представлены такие