необратимо повредить мозг, если пятнадцать незнакомцев без всякого понимания и сочувствия сражаются за контроль над твоими мыслями.  Она слышала профессора Дуй Уен, а иногда и призрачные далекие голоса предков Дуй Уен. Но так уж всё устроено. Могло быть намного хуже.

Но могло быть и намного лучше.

Она встала, игнорируя настойчивый голосок из подсознания, призывающий к исполнительности, и потопала на кухню.

Роботы уже отставили в сторону утренний чай Хоа. До процедуры у неё была привычка брать его на работу. В те дни Дуй Уен с каждым днем всё больше худела и бледнела, а затем её присутствие на работе сменила череда памяток и видеозвонков − последние отчаянные инструкции по проекту, прежде чем она выпустит его из рук. Хоа наслаждалась покоем, стараясь не думать о приближающейся кончине профессора Дуй Уен − моменте, когда они окажутся в пучине космоса без разумного корабля, несущего их вперед.

Теперь Хоа ценила иной покой. Теперь по утрам она первым делом пила чай, надеясь, что в столь ранний час у мем-имплантов не будет повода её дергать.

Но в это утро её надежды не оправдались.

Усевшись, Хоа вдохнула лёгкий ореховый аромат, нечто среднее между цветочным и сладким. Рука над чашкой дрожала − Хоа на пару драгоценных минут мысленно заблокировала профессора Дуй Уен, чтобы урвать еще несколько мгновений покоя, пока его не разобьет суровая действительность.

Затем уступила и открыла сообщение.

Оно оказалось от Луонг Йа Лан, исследовательницы, работающей над кислотным балансом. На видео из лаборатории она выглядела бледной, но хорошо держалась.

− Мадам Хоа. Сожалею, но вынуждена вам сообщить, что образцы на Четвертом рисовом чеке поразил грибок...

В глубинах мозга Хоа зашевелилась профессор Дуй Уен и начала анализировать новости по мере их поступления, загружая данные по внутренней сети станции. Хорошо ещё, что она действовала не быстрее самой Хоа и на обработку ей требовалось минут пятнадцать-двадцать. Разумеется, у профессора были свои подозрения − что-то насчет именно этого рисового штамма. Возможно, из-за внедрённых в него изменений, чтобы рис рос при звёздном свете. Изменения позаимствовали у ночных медовосонь с Шестнадцатой планеты. Возможно, причина в условиях среды на рисовом чеке...

Хоа налила себе ещё чаю и некоторое время наблюдала за роботами. Было тихо, голос Дуй Уен в голове медленно затихал. Одна. Наконец-то одна.

В прошлый раз Четвертый рисовый чек проверял Ан Ханг − студент Йа Лан. Он толковый и увлеченный юноша, но не очень аккуратный. Йа Лан следовало спросить его, смотрел ли он сам или поручил роботам, а если сам − то следовал ли инструкциям.

Она отправилась в лабораторию − в голове по-прежнему тишина. Идти было недалеко: станцию ещё строили, и на ней пока что находились только лаборатория и жилые помещения для десяти исследователей − громадные, гораздо больше тех, которые они получили бы на своих домашних станциях.

Снаружи, за металлическими стенами, усердно трудились роботы. Укрепляя конструкцию, они последовательно накладывали слои пола и стен на каркас, намеченный гранд-мастером Гармоничного Проектирования. Даже не вызывая на импланты видео, Хоа знала, что они там и тоже делают свою работу. Конечно, они не единственные заняты делом: алхимики в Императорских Цехах тщательно разрабатывают конструкцию Разума, который однажды возьмет под контроль всю станцию. Прежде чем поместить его в материнскую утробу, алхимики должны удостовериться, что в нём нет ни малейших изъянов.

Йа Лан в лаборатории занималась пострадавшим рисовым чеком и, когда вошла Хоа, бросила на неё извиняющийся взгляд.

− Вы получили моё сообщение.

Хоа поморщилась.

− Да. Вы успели провести анализ?

− Нет, − вспыхнула Йа Лан.

Хоа понимала. На анализ, если делать его как полагается, двадцати минут не хватит. И тем не менее...

− Какие-нибудь догадки уже есть?

− Возможно, из-за влажности.

− Ханг...

Йа Лан покачала головой.

− Я тоже проверила. В чек не попали никакие посторонние примеси, последний раз Ханг открывал его две недели назад.

Чеки находились под стеклянными колпаками, что облегчало контроль за средой обитания и позволяло роботам, а по случаю и учёным, наблюдать за ними.

− Грибок может находиться в скрытом состоянии более двух недель, − мрачно заметила Хоа.

Йа Лан вздохнула.

− Конечно. Но я по-прежнему считаю, что дело в среде обитания: её не так просто сформировать правильно.

Влажно и темно − на рисовых чеках превосходные условия для уймы других живых существ, а не только для культур, в которых так отчаянно нуждается Империя. Планет с собственными названиями мало, и ещё меньше таких, где можно выращивать пищу.  Профессор Дуй Уен предвосхищала создание сети космических станций, подобных этой, на которых будут рыбоводческие пруды и плантации риса, растущего прямо при звёздном свете, а не при искусственном освещении, имитирующем свет Старой Земли; продукты питания, на выращивание которых не нужно тратить уйму ресурсов.

И все они верили в эту мечту, как умирающий, увидевший проблеск реки. Сама императрица верила в это так сильно, что из-за профессора Дуй Уен нарушила заведенный порядок и передала её мем-импланты Хоа, а не сыну Дуй Уен. Хоа помнила тихого мальчика по новогодним визитам, теперь он вырос и сам стал учёным. На похоронах он был сердит, да и кто бы не злился? Мем-импланты должны были перейти ему.

− Знаю, − сказала Хоа.

Опустившись на колени, она вывела на импланты данные о рисовом чеке, и поле зрения заполнили графики температуры за последний месяц. Все небольшие понижения соответствовали проверкам, когда исследователи открывали плантацию.

− Профессор? − в замешательстве окликнула Йа Лан.

− Да? − Хоа не шелохнулась.

− За несколько месяцев это третий рисовый чек, на котором проблемы с данным сортом...

Хоа услышала непроизнесенный вопрос. Другой сорт − на чеках с Первого по Третий − тоже не всегда был в порядке, но не настолько часто.

Внутри зашевелилась профессор Дуй Уен. «Дело в температуре, − мягко, но настойчиво указала она. − Медовосони живут в очень узком диапазоне температур, и модифицированный рис, возможно, тоже».

Хоа подавила грубый ответ. Возможно, измененный рис и с изъяном, но лучшего у них нет.

Профессор Дуй Уен не согласилась. Сорт на чеках с Первого по Третий был лучше: привой жизненной формы с непронумерованной и незаселённой планеты Пи Хуонг Ван. Привоем стали люминесцентные насекомые, обитающие в воздушной среде, непригодной для дыхания человека. Они были излюбленным выбором профессора Дуй Уен.

Хоа не